«Это ведь ты сны транслируешь, верно? И почему мне?»

Кто вы, мистер Требухашка?

«Мистер Требухашка» икает и вылизывает морду одним круговым движением языка.

«Жалко, что ты не умеешь разговаривать. Дорого бы отдал за пять минут общения, всю колбасу, что лежит в холодильнике».

Требухашка смотрит на меня, потом на дверцу холодильника, потом снова на меня. Миска у него пустая.

«А ты ведь всё понимаешь, да?»

Требухашка кивает, и я киваю тоже.

«Вот и договорились. Ну почти. Покажи мне кто ты. Питомец охотника на вампиров? Друг Ван Хелсинга? Собака Блейда? Или это ты водишь их на поводке? Покажи мне и получишь еду!»

Требухашка широко открывает пасть, так широко, что не видно его морды: только ряды острых клыков, слюна и гортань с острым язычком. Из пасти выплывает маленькая шаровая молния. Она медленно движется по воздуху потрескивая и шипя. В стороны от шарика расходятся и сразу пропадают белые, еле заметные лучи.

Я замираю и боюсь даже дышать. А шарик мягко, как мыльный пузырь, лопается, открывая разрез прямо в воздухе напротив меня. Разрез между реальностями медленно расширяется, открывая ту, другую сторону.

Это напоминает экран, окно в которое можно посмотреть и я осторожно заглядываю туда.

Там шумит от ветра дерево, листья медленно планируют вниз и планируют на асфальт. Игрушечный грузовик вверх кузовом лежит в песочнице. Рядом торчит из песка сине-желтая лопатка, как меч короля Артура. Проезжает карапуз на пластмассовой машинке, за ним бежит и смеется молоденькая мамочка.

Я узнаю это место. Это наш двор. Песочница в которой и я когда-то играл ребёнком. Это место прямо под моими окнами. Если встать, обойти Требухашку и выглянуть в окно то можно сравнить то, что в жизни и то, что в этом мини-кинотеатре. Кажется мне, что разницы не будет и этот мужик в шляпе сейчас там тоже стоит.

Я наклоняюсь ближе и присматриваюсь. Мужчина стоит у песочницы, и голова его закрыта от солнца широкополой старой шляпой. Он смотрит вверх на окна.

«Ну, привет, Юрабезотчества. Все-таки это был ты».

Человек не реагирует, не слышит, просто продолжает смотреть на мои окна. Продолжает ждать.

«И что же нам делать, Требухашка? Ты сможешь с ним разобраться?»

Зверёк рычит, и я встаю за колбасой, осторожно, чтобы не задеть портал локтем. Достаю палку и разворачиваюсь, когда Требухашка тявкает.

«Что?»

В портале началось движение: чёрный человек двинулся с места, и глаз Сарумана неотступно следует за ним, сопровождая.

«Интересно», — говорю я и роняю колбасу. Юрабезотчества подходит к моему подъезду, я узнаю двери по своим же надписям (дурак был в детстве) «Цой Жив», «Алиса дарит свой огонь» и «Янка forever». Требухашка подползает бесшумно и тянет колбасу к окну, а я продолжаю смотреть, как убийца входит в подъезд, открывает свой портфель и смотрит в него. Мы тоже стараемся заглянуть внутрь, но безуспешно, замок захлопывается перед носом. Почему-то я уверен, что точно знаю о содержимом портфеля.

Юра Безотчества поднимается по ступенькам.

«Блин. Чёрт. Эй, ты! Охотник на нечисть. Что делать?»

Требухашка молчит и разрывает колбаску поперек. Юра идёт. Кто-то спускается сверху, и они сталкиваются плечами. Юра поднимает шляпу и, кажется, извиняется перед алкашом-соседом. Тот что-то беззвучно кричит, машет кулаками и, держась за перила, осторожно, как инвалид, спускается вниз. Маньяк так и стоит, держась за шляпу, пока трое «бухаре» пошатываясь не пройдут мимо и не спустятся вниз, а потом он идёт к двери и нажимает на дверной звонок.

Требухашка вздрагивает и смотрит в сторону подозрительного звука. «Гоол!», — кричит дверной звонок. Глупости, но кто-то хотел соригинальничать.

«Это к нам. Ничего не хочешь сказать?»

Требухашка ничего не хочет сказать и жрет колбасу.

«Ладно».

Я встаю, и портал скукоживается, рана затягивается, и окно в другой мир закрывается, а в дверь стучат.

«Иду!» — кричу я и роюсь по полкам, где-то лежат мои старые нунчаки. А, вот они.

Достаю их и верчу немного в руках. Вращение по «восьмёрке» прямым, обратным хватом и за спиной. Перехваты из-за плеч снизу и сверху левой и правой рукой поочерёдно. Помнят руки.

Требухашка забился в углу и перепугано смотрит. Кожа его пошла волнами, глаза выпученные и дрожь по всему телу.

«Вот чего ты боишься? Обычных палок на цепи? А я то думал, ты крутой. Идешь со мной?»

Требухашка молча смотрит и не двигается с места.

«Почему я не удивлен? Ладно, если что, пиши сразу в тюрьму».

Медленно иду к двери. Стараюсь не бежать. Не знаю почему, но я не боюсь. Почему-то мне хочется схлестнуться с ним. Откуда эта тупая бравада.

— Кто там?

Отхожу вправо, на случай если он начнет стрелять сквозь дверь, как в кино.

— Выйди, поговорить нужно.

— Ещё чего, — говорю, — родителей дома нет.

На стене появляется тень, ушки торчат вверх, хвост трубой, Требухашка медленно выходит из кухни.

— Узнал? Тогда выйди, поговорим на нейтральной территории. Обещаю, что не трону. Мне нужен только зверёк.

— Иди детям позвони! Или жене! Напомни о себе! Отвали!

Он шумно сопит и я готов к тому, что сейчас будет атака. Но он продолжает:

— Требухашка. Он у тебя. Отдай его мне. Тогда про тебя забудут и отпустят. Не влезай в это дерьмо.

Требухашка стоит у меня за спиной, округлившийся живот тянется к полу. Монстр внимательно слушает, что же я отвечу.

— Я уже влез по самые уши.

2.

Я слышу как он уходит. Смотрю в глазок и вижу, что перед дверью никого нет. Требухашка разворачивается и возвращается на кухню.

— Но, — говорю я, — нельзя же так. Стой! Мы не можем отпустить его просто так. Где твой шеф? Скажи ему, что здесь есть работа. Стой!

Требухашка идёт на кухню не оглядываясь.

— Он же убьет ещё! Нужно остановить его! Сожри ему лицо, как ты умеешь! Ну, давай!

Требухашка тычет носом в пустую тарелку и смотрит на меня печально.

— Да пошёл ты. Я сам его возьму.

Требухашка печально смотрит как я убегаю в прихожую и не появляется, пока я натягиваю кроссовки, спортивную куртку.

— Нельзя так! — кричу я в пустоту. — Это не справедливо! Это молодые девчонки. Кто-то не остановил Чикатилло в свое время и тот убил больше сотни детей.

Требухашка молчит, и я открываю двери.

—