«Сегодня не смогу тебя подвезти»

Пришло сообщение от Леши, будто между нами ничего не произошло, хотя я по-прежнему чувствовала себя странно и мне следовало развеять свои сомнения.

В непринужденной атмосфере день пролетел незаметно.

— Кать, а ты не идешь? — по-дружески поинтересовалась Люба, притормозив у моего стола.

— Иду.

— Может вместе? Я сегодня на автобусе.

Её попытки к применению безумно радовали. Не хотелось бы мне воевать на работе.

— С удовольствием.

Между нами всё ещё сквозила нотка недоверия, но мы обе пытались наладить контакт. За разговорами мы дошли до остановки, где наши пути разошлись на приятной ноте и я направилась в больницу.

— Мамуля, как ты у меня поживаешь? — спросила я, войдя в палату.

— Хорошо. Я думала ты сегодня не придёшь, — слегка поморщившись, она привстала на кровати.

— У тебя, что-то болит? — с волнением спросила я.

— Немного хуже стало.

— Я сейчас вернусь, — выскакиваю из палаты и бегу прямиком в кабинет врача. Почему так? Он же говорил, что у меня есть время.

— Екатерина?

Мы столкнулись в дверях его кабинета, когда он выходил.

— Что с мамой? Почему ей плохо? — меня начало трясти от страха за ее состояние.

— Вы оттягиваете неизбежное, Екатерина. Может лучше смириться?

— Смириться⁈ Что вы говорите! Это ваша мама с каждым днём умирает на глазах? Вы хоть представляете как мне трудно⁈ Почему вы настолько безжалостны? Вы же врач! Вы давали клятву! — кричала я, стуча по его груди своими кулаками. — Вы должны спасти её, — осевшим голосом добавила я, смахивая слезы с глаз.

— Послушай меня, — его равнодушный голос, убивал во мне крохотную надежду на спасение мамы.

— Не хочу я вас слушать! Не надо! — взвыла я обессиленно. — Я найду деньги. Мне нужно немного времени. Я их найду, обещаю. Я должна найти.

— Деньги не помогут вам. Примите свою участь.

— Как вы смеете мне такое говорить? — руки пробирает мелкая дрожь.

— Екатерина, постарайтесь выслушать. Лекарство закончилось. Его не купить. У наших поставщиков его не осталось. Прошу меня простить.

— Подождите. Как закончилось? — мне показалось что в этот момент, вся моя жизнь рухнула.

— Остаток, который был у них на складе выкупили. Когда будет новая партия неизвестно. Вам придется перейти на аналог.

— Но он будет медленно убивать мою маму.

— Я сказал вам правду, Екатерина. Это лучше, чем давать ложную надежду. Прошу, будьте готовы к последствиям, — его ладонь легла на мое плечо.

В одну секунду все силы покидают мое тело. Безжизненным грузом, я опускаюсь на холодный пол, разглядывая разбитую плитку. Сколько боли видели эти стены? А потерь?

Миллионы человек оказывались в безвыходной ситуации, так же как и я. Вот если б я успела. Если б переступила через себя и попросила у босса денег.

Я виновата в том, что моя гордость стала помехой в этой борьбе. Разве есть что-то постыдное, чтоб спасти любимого и единственного близкого человека? Но сейчас поздно об этом говорить. Своей гордостью я подписала маме смертельный приговор.

Глава 39

Катя

Смотреть в любимые глаза мамы стало невыносимо. Вечером я провела с ней от силы пол часа. Больше не смогла. Я не могла рассказать ей.

Утром, безжизненным шагом я шла на работу. Люди вокруг суетились, бежали, а мой мир остановился.

— Привет, — коснувшись моего плеча, бодрым голосом поздоровался Вова.

— Привет, — отозвалась я, глядя себе под ноги.

— А ну, посмотри на меня, — Вова склонился, чтоб увидеть мои глаза. — Бляха! Кать, ты вообще спала сегодня ночью?

— Не помню, а что?

— У тебя глаза красные. Что случилось? Сознавайся. Это Леха, да? Поэтому он свалил куда-то ещё вчера вечером?

— Свалил? — переспрашиваю я.

— Да. Ты не позвонила мне вчера, а он набрал и сказал, что уезжает. Я думал это связано с вами двумя.

— Нет. Я не знала, что он уехал. Вов, — приободрилась я, осознав что босса нет.

— Чего? — он обошёл меня и зашагал спиной вперед.

— Раз Алексея Андреевича нет, можно я попрошу тебя о кое чем?

— Попробуй, — поиграв бровями Вова остановился.

— Сперва скажи, когда он возвращается?

Я должна провести с мамой как можно больше времени, даже если это будет приносить мне невыносимую боль. Ночью я много думала. Нельзя убегать от ответственности. Каждый прожитый мамой день может стать решающим. Я не знаю, когда ей станет хуже, поэтому каждая секунда на счету. Я хочу быть рядом с ней.

— Сказал к вечеру. Он улетел куда-то. Я сам ничего не понял. Сложно представить, что у него там щелкнуло. Вчера сел в самолет и усвистал.

— Может командировка о которой он говорил? Мы же так и не слетали.

— Не исключено. Хотя что-то мне подсказывает, что это был лишь повод тебя удержать.

— Удержать? — переспрашиваю неуверенно. — Хотя плевать, — отмахиваюсь я. — Если Алексей Андреевич возвращается вечером…

— То…, — подталкивает меня Вова к назревшему вопросу.

— Можно я сегодня отпрошусь? — работу потерять теперь не страшно. Я держалась за неё пока могла помочь маме, но сейчас не было смысла.

— Ого. Ты ж только в новый офис пришла. Стряслось чего?

— Хочу провести побольше времени с мамой. Она больна и каждый ее час на счету, — проговариваю я, сглатывая подступивший ком к горлу.

— Все настолько плохо? Может я могу помочь? — он вмиг становится серьезным.

— Нет. Ты не поможешь. Так что?

— Иди. Я если что прикрою тебя, — его рука коснулась моего плеча в знак поддержки. — Мама это святое, — грустно слетело с его губ. — Я знаю, что такое терять родителей.

Не раздумывая больше ни секунды, я развернулась и рванула в больницу. Какая же я дура, что вчера сбежала. Но мне нужно было время, чтоб принять эту боль.

Я бежала не разбирая дороги в больницу. Господи, какая же я идиотка. Пошла на поводу у своего самолюбия, но это же самое ценное время, что у меня осталось.

— Куда это вы собрались, — грубо остановил меня голос девушки из регистратуры. — Часы приема не знаете?

— Прошу прощения, но у меня мало времени. Мама в плачевном состоянии. Войдите пожалуйста в мое положение, — на глаза навернулись слезы.

— Тут сотни людей в плачевном состоянии, но это не значит, что можно нарушать режим! Покиньте больницу и приходите в указанное время.

— Пожалуйста, войдите в мое положение, — молила я девушку за стойкой.

— Не надо мне тут нюни разводить. Вы не первая, ни последняя. Показать где выход или сами справитесь? — воинственно скрестив руки на груди, она смерила меня строгим