Шрифт:
Закладка:
– Разве мертвецу все еще нужно имя? – слабо бросил он без особого желания продолжать разговор и подал знак слуге позади него: – Пошли.
Первый слуга поспешно подошел, убрал одеяло и подхватил молодого господина себе на спину, а второй выбежал вперед, чтобы потащить инвалидное кресло.
Лю-эр сделала презрительную гримасу, в то время как Цзюнь Чжэньчжэнь стояла неподвижно.
– Конечно же, мертвым тоже нужны имена. Некоторые умершие продолжают жить в сердцах многих людей, а вот тем живым, которые уже одной ногой в могиле, имя не особо-то и необходимо.
Пока ты жил, люди не обращали на тебя внимания, но когда умер, то тут же твое имя оказалось в сердцах этих самых людей.
Молодой господин Фан, положивший руки на плечи слуги, сделал небольшую паузу, пока Чжэньчжэнь медленно и неторопливо продолжила что-то говорить.
– Продолжительность жизни играет не такую уж и важную роль. Несмотря на то что фейерверки кратковременные, они все равно прекрасны. Сухие деревья стоят долго, но внутри они все гнилые.
Неужели девушка, у которой одна солома в голове, могла сказать подобные вещи?
Молодой господин Фан непроизвольно повернул голову.
Нет, эта девчонка не могла быть глупой. Так или иначе, она дочь образованных людей и, вероятно, прочитала немало книг.
Юная госпожа Цзюнь взглянула на него.
– У живых мертвецов нет имен. Не причисляй себя к ним, братец, – тихо сказала она.
Молодой господин Фан не удержался от смеха.
Братец? Его так почти никогда не называли. Это точно издевка!
– Сестрица верно говорит, – с улыбкой ответил Фан Чэнъюй. – Я ошибался. Мне все еще нужно имя, а вот тебе, по моему мнению, оно ни к чему.
– Что за чушь ты несешь? – уставилась на него Лю-эр. – Почему это моей госпоже не нужно имя?
– Потому что я скоро умру, а твоя госпожа нет, – со всей серьезностью ответил он.
Лю-эр еще больше оказалась сбита с толку.
– Ты головой тронулся? Ты умрешь, поэтому тебе нужно имя, а моя госпожа продолжит жить, и поэтому ей нет?!
Что ж, неудивительно, что этого инвалида никогда не выпускали в люди. Как оказалось, он не только паралитик, но еще и умалишенный. Эта семья Фан поистине ужасна.
Молодой господин положил руку на плечо слуги, заставляя слегка приподнять его.
– Потому что твоя госпожа будет жить еще очень долго, – абсолютно серьезно ответил он. – А вот я скоро умру. Однако даже несмотря на это, бабушка и мама продолжают поддерживать семейное дело, чтобы я мог наслаждаться жизнью и тратить деньги по собственному усмотрению. И все-таки они стареют, твою госпожу они не переживут. Когда это случится, дом семьи Фан… Бам! И рухнет.
Из его уст донесся звук, после чего он протянул руку и жестом показал обрушение.
– Когда этот дом рухнет, тебе будет негде прятаться. Сестра, ты такая красавица, но ты разрушила свой брак, натравила на себя семью Нин, а теперь лишилась покровительства семьи. Так и в самом деле очень трудно жить… – Он посмотрел на девушку и покачал головой, на его лице отражались жалость и печаль. – Сестрица, знаешь ли ты, насколько горестно живется тем, от кого отворачивается вся родня?
Юная госпожа Цзюнь улыбнулась:
– Братец, это ты о себе говоришь?
Лю-эр это тоже развеселило.
– Ты о чем вообще? Нашей госпоже не нужно покровительство вашей семьи, вы, наоборот, только тянете ее на дно, – позлорадствовала она.
Молодой господин Фан рассмеялся.
Ах, верно, как же он мог забыть, что эти самонадеянные девицы презирали семью Фан, думали, что еда и вода сваливались им с неба. Да уж, разговаривать с ними очень забавно.
Наверное, он уже давно ни с кем подолгу не общался, поэтому и болтал с этой девчонкой о всякой чепухе. Но еще более нелепым было то, что эти слова были чепухой только для нее, однако Чэнъюй говорил исключительно то, что таилось у него глубоко в сердце и отражало все его горе.
Жизнь заканчивалась, толком не успев начаться. Последние несколько лет он полагал, что принял свою участь, но в результате ему это оказалось не под силу.
Семья Фан и в самом деле была проклята? Может, это была плата за их богатства? Их род прервется и исчезнет без следа только потому, что прадед поступил несправедливо со своими потомками?
Дедушка и отец Чжэньчжэнь, во всяком случае, смогли прожить хотя бы полжизни, но что насчет Чэнъюя? Мальчик только научился ходить, как оказался в инвалидной коляске. Жизнь заканчивалась, не успев начаться. Что Небеса от него хотели? Почему не позволили ему умереть сразу после рождения, почему он должен был страдать?
Рука молодого господина сжала плечо слуги, но у него даже не хватало сил напрячься полностью. Он опустил взор и больше не смотрел в сторону сестры.
– Да, я говорил о себе. Но, к счастью, мне повезло. Через год я покину этот мир, так что мне не придется страдать, – он слабо улыбнулся, – сестрице тоже повезло, семья Фан больше не будет ее обременять.
Лю-эр скривила губы и сказала:
– Юная госпожа, пойдемте. Не обращайте вы на него внимания.
Девушка по-прежнему стояла на месте и не двигалась, задумчиво поглядывая на молодого господина, которого слуга на спине тащил наверх.
– Юная госпожа, о чем вы думаете? – озадаченно и с некой опаской спросила Лю-эр. – Не принимайте близко к сердцу его слова.
– Я думаю о том, стоит ли мне сесть в эту лодку семьи Фан или нет, – ответила девушка.
Лодка семьи Фан? Семья Фан занимается денежными лавками, а не кораблестроением. Какая еще лодка?
Лю-эр окончательно запуталась. Неужели юную госпожу как-то задели слова этого паралитика?
Девушка продолжала наблюдать за братом, которого слуги пронесли уже мимо каменной горки, и двинулась в их сторону.
Они осторожно усадили молодого господина в инвалидное кресло. Из-за того, что у него был паралич, со стороны это напоминало возню с тряпичной куклой.
Очевидно, слуги были явно недовольны тем, что юная госпожа встала и в упор наблюдала за ними, они будто бы чувствовали себя оскорбленными, в то время как лицо молодого господина не выражало ровным счетом ничего.
– Виноват! Прошу прощения за грязные слова в адрес юной госпожи, – сказал он. – Для сестрицы, наверное, непосильная ноша жить со мной в одном доме.
Взгляд девушки бегал по каждому его дюйму.
– Жить с тобой под одной крышей и
