Устоявшегося названия проект не имел. Наркомюст готовил законопроект с названием «Кодекс законов об обязательствах». Обсуждалось название «Кодекс экономических законов»[353], поскольку термин «гражданское уложение» ассоциировался с имперскими воззрениями, а «гражданский кодекс» – с буржуазными. Однако сам Ленин, что называется, в сердцах проговорился. Как следует из документов, а точнее – из письма В. И. Ленина, 22 февраля 1922 года он впервые называет проект «гражданским кодексом»: «…Вчера в Совнаркоме совершенно изгадили… гражданский кодекс»[354]. В начале 1922 года проект был внесен на рассмотрение в Совнарком[355].

Определенную роль в работе над Гражданским кодексом сыграло известное письмо Ленина наркому юстиции Д. И. Курскому от 20 февраля 1922 года «О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики». В нем отмечалось: «Идет подготовка нового гражданского законодательства. НКЮст “плывет по течению”; я это вижу. А он обязан бороться против течения. Не перенимать (вернее, не дать себя надувать тупоумным и буржуазным старым юристам, кои перенимают) старое, буржуазное понятие о гражданском праве, а создавать новое. Не поддаваться Наркоминделу, который “по должности” тянет линию “приспособления к Европе”, а бороться с этой линией, вырабатывать новое гражданское право, новое отношение к “частным” договорам и т. п. Мы ничего “частного” не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное»[356].

По сути, перед разработчиками ставилась задача создания частного по правовой природе кодекса, имеющего публичный характер. При этом институты гражданского права следовало трансформировать на основе революционного правосознания, которым никто из разработчиков не обладал.

Жаркие споры шли в 1921–1922 годах и по поводу недвижимого имущества. Признание права на недвижимое имущество было связано исключительно с принадлежностью государству, «ибо недвижимая собственность – связь частной собственности с землей – исключается из области тех уступок, которые пролетариат может предоставить буржуазии»[357]. Выступая на III сессии ВЦИК 15 мая 1922 года, Д. И. Курский отмечал: «…Мы предоставляем право частной собственности на строение, но не предоставляем права частной собственности на участки под этими строениями»[358].

Некоторые положения проекта ГК вызывали критические замечания Ленина. В частности, речь идет о его известной дискуссии с Д. И. Курским и другими разработчиками по поводу отмены любых сделок, противоречащих закону либо интересам трудящихся. С этой целью в Гражданском кодексе было необходимо отразить «не рабское подражание буржуазному гражданскому праву, а ряд ограничений его в духе наших законов, без стеснения хозяйственной или торговой работы»[359]. Над этой проблемой руководство СССР безуспешно билось до конца своих дней.

Еще до принятия ГК, проект которого нуждался в доработке, с целью «не выпустить из своих рук ни малейшей возможности расширить вмешательство государства в “гражданские” отношения»[360] и в условиях необходимости в ходе НЭПа скорейшего урегулирования имущественных отношений был подготовлен декрет ВЦИК от 22 мая 1922 года «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР»[361].

Декрет стал политической и правовой основой для готовящегося кодекса.

Важнейшими положениями декрета были предоставление всем гражданам права организовывать промышленные и торговые предприятия и заниматься дозволенными законами РСФСР профессиями и промыслами.

Декретом предоставлялась всем гражданам защита следующих имущественных прав: права собственности на немуниципализированные местными Советами до издания данного постановления строения в городских и сельских местностях с правом отчуждения таких строений и с передачей покупщику арендного права на земельный участок, занятый отчужденными строениями; права застройки земельных участков на срок не свыше 49 лет; права собственности на движимое имущество, заключающееся в фабрично-заводских, торговых и промышленных предприятиях, всякого рода орудиях и средствах производства, в продуктах сельскохозяйственного производства и промышленности, товарах и др.; права залога и заклада имущества.

Восстанавливалось право наследования по закону и по завещанию в пределах общей стоимости наследства 10 000 золотых рублей. Отмена наследования, с одной стороны, потеряла смысл как средство борьбы с источниками права частной собственности, а с другой – выглядела чрезмерным притеснением населения, желавшего распоряжаться своей «трудовой» собственностью, в том числе и после смерти. НЭП допускал существование «мелкобуржуазной» частной собственности, непременным атрибутом которой было наследование.

В декрете была определена система и обязательственных прав. При этом право на изобретение, авторское право, право на товарные знаки, промышленные модели также рассматривались в режиме вещных прав.

III сессия ВЦИК IX созыва в мае 1922 года, приняв данный декрет, поручила Президиуму ВЦИК и Совнаркому выработать и внести на очередную сессию ВЦИК проект Кодекса гражданских законов, который должен был развить положения, законодательно уже закрепленные только что принятым сессией декретом.

Непосредственно разработкой ГК занимался Народный комиссариат юстиции. 1 июня 1922 года Коллегия Наркомюста внесла в повестку дня своего заседания вопрос о разработке проекта. Было принято решение, определявшее основные направления деятельности. В частности, указывалось: «…Ввиду сложности разработки Кодекса гражданских законов в целом и необходимости урегулирования гражданских взаимоотношений без замедления – признать целесообразным издание отдельных новелл по вопросам, требующим немедленного урегулирования на основе постановления ВЦИК об основных имущественных правах». В срочном порядке предполагалось издать декреты о застройке и наследовании [362].

Процесс доработки проекта ГК проходил на межведомственных совещаниях при НКЮ, первое из которых состоялось 2 августа 1922 года, а всего их было 15. Обсуждались статьи «Общей части» кодекса, вещные права и ряд статей об обязательствах из договоров. В первом совещании принимали участие многие известные юристы так называемой старой школы, причем каждый представлял и отстаивал интересы своего наркомата.

При обсуждении на межведомственном совещании споры вызвала формулировка норм о праве собственности на землю (ст. 21 ГК, ст. 16 проекта). Часть специалистов предлагала именовать землю как собственность государства. Однако большинством голосов было принято решение сформулировать статью так: «Земля является достоянием общенародным и не может быть предметом частной собственности. Владение землей допускается только на правах пользования». В действовавшей Конституции РСФСР 1918 года содержалась дословно воспроизведенная в проекте формула «весь земельный фонд объявляется общенародным достоянием» (ст. 3, п. «а»). Для юристов старой школы авторитет действующей Конституции был непререкаем, и менять конституционную формулировку в акте, не носящем конституционного характера, было бы для них непозволительной вольностью. В результате Коллегия НКЮ так изменила редакцию статьи 21, что, по сути, была создана совершенно новая норма права[363]: «Земля является достоянием государства и не может быть предметом частного оборота. Владение землею допускается только на правах пользования. Примечание. С отменой частной собственности на землю деление имуществ на движимые и недвижимые упразднено».

«Работа по составлению проекта была завершена Гойхбаргом и Бернштейном[364] в течение месяца, и в конце сентября – начале октября 1922 года проект ГК был одобрен Наркомюстом, который представил его на рассмотрение СНК. В Совнаркоме для согласования проекта 26 сентября