лет, — Тогда у меня есть просьба. Я хочу узнать, есть ли в Маллийсом лесу какие-то ведьминские сооружения, так же мне нужна информация о святой Анфисе и о том, как снимаются злые чары с людей.

— Хорошо, — не дав ответить сыну, пообещал герцог, заинтересовано поглядывая на принцессу, размышляя, о чем же она так беспокоится и что слышала в эту злопамятную ночь до внезапной гибели короля, — Коронация состоится через четыре дня. Знаю, очень маленький срок на подготовку, однако после преодоления такого ужасного периода вы можете устроить себе прием пороскошнее. Сейчас Ваше Высочество займет позицию королевы на временной основе, но если наследник так и не явится, то через три месяца вы станете полноправной правительницей. Я и мой сын будем прислуживать вам все это время, Ваше Высочество.

Глава 24

Темный лес, с высокими вышками, что, казалось, устремлялись в пустоту неба, покрытого ночной серой пеленой, едва качались на безжизненном ветру, издавая гулкие тихие скрипы, скрывающие за собой ужас сотен убитых людей. Лилит, в белом закрытом платье с белоснежной плотной фатой, шла по закоулкам этого страшного места, привыкнув к кромешной тьме и безудержным взглядам кровожадных обитателей, неготовых сделать первый шаг навстречу святой фигуре. Внезапно, в середине леса, между стволами двух прямых деревьев, появилась матовая красная дверь, привлекающая внимание своим ярким оттенком в этой поблекшей глуши. Без промедления схватив золотую дверную ручку, она потянула ее на себя и увидела простую бедную комнатку, с заплесневелой мебелью и обшарпанными стенами, по полу иногда пробегали противные живучие существа, которых девушка в детстве очень сильно боялась, отказываясь возвращаться домой до тех пор, пока эти насекомые не пропадут с маминой помощью.

Войдя в прекрасно знакомые апартаменты, Лилит с замершим дыханием наблюдала за исхудавшей маленькой фигурой, укутавшейся в тонкое дырявое одеяло от сквозного холода зимы. Женщина, лет двадцати пяти, никак не выглядела на свой возраст, казалось, она была в разы старше, однако девушка запомнила ее именно такой. Отстраненной. Холодной. Строгой. Лилит смотря на нее всегда испытывала смешанные чувства любви и ненависти, однако никогда не позволяла своей матери увидеть хоть небольшой их отблеск в своих глазах, скрывая все за суровым выражением лица.

— Изначально, я мечтала не о такой свободной от аристократизма жизни, — начала она, смотря в окно, на бушующую метель, разрушающей все на своем пути.

— Ты уже мне это рассказывала, мама, — Лилит знает, как начинается этот кошмар и как он заканчивается, однако несмотря на это ей по-прежнему больно разговаривать с ней и видеть ее, еще больнее будет, когда ее матушка начнет валить вину на нее, показывая, какую катастрофу навлекла на нее родная дочь.

— Вот как. Однако тебе это повторить не помешает, ведь пока я раз за разом переживаю суровую зиму ты теплишься в мягкой кровати, забывая обо мне, — женщина повернулась своим бледным лицом в сторону дочери и продолжила, — Лилит, ты родилась в холоде зимы, в ней же и должна жить и умереть, прямо как я. На большее ты не имеешь право, ты этого не достойна.

— Конечно, матушка, — Лилит пропустила последние слова мимо ушей, так как считала себя более чем достойной. Она стала высокопоставленной священницей в церкви Корлес, переманила Габриэля, подготовила восстание, даже король когда-то желал ее, если она недостойна, то в этом мире просто не существует кого-то, кто мог быть достойным по разметкам беспощадной матери.

— А ты все такая же лицемерная, подлая скотина, — бранила Клаудия, смотря своими потухшими темно-зелеными глазами прямо в глаза Лилит, даже несмотря на тканевую преграду, — Я, как и всегда, поучу тебя, как нужно вести разговор со старшими.

— Ха-ха, давай попробуй, — алура с детства являлась той еще бунтаркой, особенно если это касалось наказов матери, — я святая, а ты просто низшая священница, так что не имеешь такой власти, чтобы мне приказывать.

— Ты права, однако почему-то мы все время возвращаемся сюда и это не я тебя зову, а ты молишь меня, просишь наказать за то, что сотворила со мной, не правда ли, мой ядовитый цветочек? — Клаудия зловеще улыбнулась, продолжая, — давай же посмотрим, какую боль ты сможешь вытерпеть на этот раз.

Девушка плотно сжала губы, ожидая, когда последует мучительная жгучая пытка, которая, подобно настоящей, прожжёт все ее тело, начнет узурпировать и господствовать над ее разумом.

— Хм, этого я не ожидала, — тихо прошептала женщина, растворяясь в туманной пелене.

Лилит с низким стоном открыла глаза, увидев над собой буквально в нескольких сантиметрах Габриэля, что с любопытным выражением лица всматривался в ее изумленные заспанные глаза. Из-за слишком близкого контакта, она чувствовала его согревающее ее кожу дыхание, легко касавшееся порозовевших губ, горячую упругую кожу верхней обнаженной части тела, видимо, когда она спала, он решил раздеться и даже уже разогрел камин. Его силуэт заслонял ей весь вид, куда бы не упал ее быстро бегающий в волнении взгляд, он все равно приземлялся на какую-то часть обнаженного накаченного тела, покрытого страшными глубокими рубцами.

— Эм, Габриэль, что ты делаешь? — голос ее звучал тихо и смущенно, выставляя явную неосведомленность действий алуры к подобным эротичным ситуациям сразу после ужасного кошмара.

— Я увидел, что ты ворочалась и кривила лицо, будто тебе причиняют боль. Мне казалось, что если я обниму тебя, то ты это почувствуешь и сможешь преодолеть то, что тебя так сильно беспокоило во сне, — с ангельской улыбкой, соблазнительно прошептал Габриэль, ни капельки не чувствуя неловкости в их позе.

— Вот как. Я помню, ты пришел поговорить, может этим и займемся? — невинно улыбнувшись, девушка вернула себе самообладание, она, в присущей ей дразнящей манере, начала нагло прикасаться к мужчине, якобы желая оттолкнуть, на деле же обведя пальцами каждую мышцу крепкого тела, наслаждаясь легкими содроганиями от ее касаний.

— Конечно.

К счастью, в комнате есть небольшой столик, с двумя темными кожаным креслами друг напротив друг. Не стесняясь полуобнаженных тел собеседника, оба заняли свое место в молчаливом соглашении, не прерывая зрительного контакта.

— Я слушаю, что случилось? — Лилит уже ожидала услышать, как король, в ярости, вышвырнул ее зелье куда-нибудь в окно и устроил большой скандал, в центре которого был Габриэль.

— Так получилось…в общем, король мертв.

— Что? — девушке на секунду показалось, что у нее слуховые галлюцинации, в шоке замерев, смотря прямо в заговорщицкие глаза мужчины.

— Я убил его, — с теплой улыбкой произнес Сервонте, словно говорил не о смерти самого главного врага всей ее жизни, а о погоде.

Слушая признание Габриэля, Лилит подумала, что он хочет ее обмануть