Территория турбазы встречает меня веселыми огнями фонарей вдоль пешеходных дорожек и громкой музыкой в видовом ресторане на берегу. Седьмое марта – выходной день. Люди приехали отдыхать и веселятся вовсю. Проходя мимо, в толпе на открытой террасе замечаю Галю с одной из ее подруг, но решаю не подходить. Эмоционально я настолько выжата, что не смогу даже приветливо улыбнуться. Вместо приветствий перехожу в тень и медленно иду к нашему коттеджу, в котором нигде не горит свет. Точно легли спать.

Поднявшись по крыльцу, тихонечко толкаю незакрытую входную дверь, стараясь особо не шуметь, и ступаю в полумрак прихожей. Первое, что улавливаю, монотонный бубнеж работающего в гостиной телевизора и неясный голубой свет экрана, льющийся в коридор. Разувшись и скинув куртку, иду туда и застаю заснувшего в позе эмбриона на маленьком диване Сашку, таком тесном для него, что у мужа согнутые колени свисают с сидения практически до ковра. Ждал меня наверно и вырубился, незаметно для себя. Подхожу на цыпочках, поправляю сползший плед, прикладываю ладонь к Сашкиному лбу, чтобы проверить нет ли температуры, и бесшумно покидаю гостиную в поисках Алиски. Обнаружив ее глубоко спящей в детской, иду уже было в комнату, отведенную мне, но…передумываю.

Сашке на этом несчастном диванчике явно тесно – утром разогнуться не сможет, если всю ночь так проспит, так что решаю вернуться и его разбудить.

Спустившись вниз, застываю около спящего мужа, практически касаясь коленями дивана, и даю себе всего несколько секунд... Разглядываю.

Светлые ресницы, веером дрожащие на впалых, покрытых короткой щетиной щеках, прямые брови, даже во сне чуть нахмуренный лоб, тонкие, выразительные, чуть приоткрытые губы, тяжелую линию подбородка, едва заметно раздувающиеся при дыхании крылья прямого носа. Взгляд жадно впивается в родное до боли лицо, сейчас освещенное лишь неверными бликами включенного плазменного экрана напротив. Ревниво выискиваю малейшие изменения, с нарастающим трепетом узнаю мелкие детали. Родинки, морщинки, тонкий белесый шрам над левой бровью. Это всё такое знакомое, такое…моё.

И в сердце сейчас столько тепла и жгучей благодарности, что эти чувства топят изнутри, заставляя если не забыть все проблемы, то относиться к ним проще. Да, он меня предал, да, мы разошлись, и я не вижу реального пути обратно, но я все равно бесконечно благодарна этому человеку за те годы вместе, за наших детей, за то, что могу положиться на него даже сейчас. Именно сейчас. Никто бы больше не спас Леву. Только он.

- Саш…- вздохнув, трогаю его плечо.

- М? – хмурит лоб, жмурясь.

- Саш, иди в спальню. Тут неудобно. Вставай.

Открывает глаза. Его темный, почти бездонный в густом полумраке взгляд медленно берет меня в фокус, становясь все более осмысленным.

- Привет.

- Привет… - нервно облизываю губы, зависая в этой полутьме и направленном на меня глубоком взгляде.

Молчим пару секунд, друг друга рассматривая. Кончики пальцев жжет от прикосновения к Сашиному плечу, но я почему-то не убираю руку.

- Как Лёвка?

Этот вопрос немного возвращает меня в реальность, заставляя сконцентрироваться.

- Я же звонила. Хорошо. Может, уже завтра разрешат домой, - слабо улыбаюсь, убирая, наконец, руку с мужского плеча.

Но разогнуться полностью не успеваю. Сашка вдруг слишком резко для сонного человека перехватывает моё запястье и рывком тянет на себя. Не удерживаюсь на ногах и падаю на него сверху.

- Эй, Са…

Но его губы уже вжимаются в мои, заглушая возмущение, а ладонь крепко перехватывает затылок, чтобы не увернулась.

Но…Я и не собираюсь уворачиваться. Весь ужас и вся радость сегодняшнего дня, все эти пережитые, захлестывающие с головой эмоции требуют выхода, и это – лучший вариант. Мне так хочется физической близости именно с этим человеком, что кожа жарко зудит в нетерпении, требуя прикосновений. Хочется именно близости, а не секса. Чтобы очень крепко обнял, нашептал что-нибудь, окружил собой, проник внутрь, пропитал по’том, окутал запахом. Чтобы эта фантомная тревога, еще звенящая во мне после произошедшего, окончательно ушла.

Я знаю, что Саша может это сделать для меня, и я запальчиво отвечаю на его поцелуй, сбиваясь с дыхания. Как только он это чувствует, ладонь на моем затылке перестает так сильно давить, мягко зарываясь в волосы, а язык во рту уже не таранит, а чувственно сплетается в моим. Дышим глубже, замедляемся, гладим друг друга, никуда больше не торопясь и словно исследуя заново. И это настолько то, что нужно мне именно сейчас, что на глазах выступают слезы. Да, мой родной, я хочу именно так - долго и вдумчиво, чтобы прочувствовать тебя и себя. И это такое счастье, что ты тоже так хочешь.

- Пошли наверх, Кис, - Сашка говорит мне это, практически не разрывая поцелуй. Я скорее читаю по его двигающимся губам, чем слышу тихие вибрирующие слова, - Пошли?

- Да.

29. Лиза

В густой темноте Сашиной небольшой спальни я словно впадаю в чувственный транс и одновременно ловлю себя на том, что уже давно так остро не воспринимала происходящее.

Мы так долго не занимались сексом просто потому, что нам этого хочется.

Боялись, что партнер передумает в любой момент. Судорожно пытались что-то доказать, торопились, нагнетали, лихорадочно старались урвать у судьбы кусочек удовольствия, испытывая жгучее чувство вины сразу после. В спешке, агонии, претензиях, злости.

Но не сегодня. Не сейчас.

Я прикрываю глаза и становлюсь на цыпочки. Целую мужа в подбородок, веду языком по шее, ловя ритм его дыхания и биение сердца. Рецепторы покалывает от вкуса солоноватой кожи. Сашка шумно выдыхает, сжимая мою талию, зарывается носом мне в волосы и просто дает трогать себя. Я так давно этого не делала. Руки залезают под его футболку, ноготки проходятся по горячим бокам. Его мышцы послушно отзываются, моментально каменея. Кожа покрывается мурашками. Улыбаюсь, вдыхая его усиливающийся запах, прижимаюсь сильнее телом к телу, чтобы ощутить, как сквозь слои одежды вниз живота вдавливается его стояк. Задираю голову. Целуемся, медленно скользя во рту друга у друга