троицу совершенно ничего не понявших пиратов (грифоны перекололи их, на время лишив возможностью пользоваться правыми руками, раньше, чем они ойкнуть успели). В общем, Осколок даже не подозревал, что подвергся абордажу.

***

Путь до капитанского мостика (боевая рубка тоже не была достроена) был долог. Но не потому, что абордажники встретили хоть какое-то сопротивление. Нет, за все время их пути им не довелось натолкнуться хоть на кого-то, кто успел бы выхватить свой клинок. Просто, Осколок был огромен: нормальные кораблестроители не зря оснащают свои сравнимые по размерам корабли движущимися дорожками. А еще только тут Осколок соизволил заметить абордажников, и очень им удивился, поначалу даже не признав в этой толпе разряженных грифонов со шпагами и покрытых боевой раскраской волков с топориками тех, кто пришел по его хвост. Что, собственно, и позволило абордажной партии проникнуть на мостик: пока корабль возмущался и пытался отправить «бездельников» «заниматься своей работой» волки заблокировали одну из дверей рубки в открытом положении и завалились на мостик. Где их с недоумением встретила дюжина пиратов и восьмерка ожидающих в нишах хранения манекенов. Последние были немедленно выведены из строя топориками волков. Это заставило отребье понять то, что же теперь тут происходит: пираты повыхватывали мечи.

Первыми в бой вступили грифоны. Они ловко орудовали своими шпагами, и за считанные секунды превратили восьмерку пиратов из бойцов в стонущих от боли ничтожеств, пытающихся, зажимая раны, отползти из-под ног сражающихся. Осталось четверо. Трое из них, два дракона и грифон, бились отчаянно и умело: уже сами грифоны, потеряв двоих раненными, отступили, и окружив эту опасную троицу, заняли выжидательную позицию. Волкам тоже лезть на мечи пиратов не хотелось: видно было, что уж нескольким из стаи придется попробовать металла. Четвертый же пират не сражался и, даже, оружия в руки не взял – этот коричневый грифон с белыми головой и животом и вкраплениями фиолетовых перьев на груди и в крыльях отступил в угол рубки, и отстраненно наблюдал за происходящим.

- Прочь с моего мостика, рабы! - первым молчание боя нарушил Осколок. В тоне корабля отчетливо читались возмущение и обида, - Сейчас я соберу парней и манекены!..

- Было бы кого собирать, мы бы сюда так просто не дошли, - фыркнул один из грифонов, продолжая держать шпагой дистанцию с пиратами.

- Херр Абисари, херр Афор, херр Цакер, вы проиграли. Бросайте оружие, - а вот предводитель грифонов, колА Сегмунт, похоже, знал пиратов лично, и был неприятно удивлен видеть их здесь и сейчас, - Я обещаю вам достойное обращение до тех пор, пока не передам вас властям.

Пират Абисари (его и отстранившегося от драки грифона единственных Фай знал по именам) лишь презрительно фыркнул, и продолжил держать оборону. Ситуация затягивалась.

- Херр Абисари, мы с вами принадлежим к разным видам, между нашими народами хватает разногласий, как и наших с вами личных споров на поприще наук, - пространно начал колА Сегмунт, - Но мы с вами и нашими коллегами херром Афором и херром Цакером – цивилизованные существа…

- О, нет, Сегмунт, мы существа дикие. Мы цивилизацию отрицаем, - улыбнулся грифону красный дракон, - И сдохнем здесь ровно так, как и положено диким зверям, забрав с собой побольше вырождающихся в цивилизации охотничков.

- Это глупо, херр Абисари, - грифон склонил голову.

- Пути природы не апеллируют к разуму, - хмыкнул дракон, по-прежнему держа мечем дистанцию с окружившими троицу абордажниками, - Мы уже оставили потомство – улучшили нашу породу. Наша роль в этой жизни успешно сыграна, и мы больше не боимся смерти.

Фай взвесил в руке свой топорик: ему в голову пришла интересная мысль.

- Абисари, послушай себя: ты же проповедуешь какое-то безумие! Только боги могут решать то, когда и если дело грифона в мире окончательно завершено, - колА Сегмунт опустил свою шпагу, демонстрируя нежелание драться. Грифон был не на шутку расстроен, - Даже ваши, отказывающиеся выходить из докосмических времен, кланы воинов отрицают смерть как ценность. Зачем ты зовешь то, от чего один только ущерб? Сдавайся: суд вынесет справедливое решение.

- Справедливости тоже нет, мой бедный, обманутый старыми мракобесными книгами коллега, - дракон продолжал улыбаться, но улыбка теперь больше походила на гримасу, - Есть только извечная гонка, в которой выживают пригодные, а отставшие, переставшие быть пригодными, умирают. Ну, что же, мы отстали…

Фай размахнулся, и молча метнул свой топорик. Когда-то, когда он был подростком, он, вместе с остальными юными оболтусами племени, развлекался такой зряшной, но очень веселой порчей оружия.

- Апф!.. – красный пират сложился вчетверо, когда топорик, рассекая край его ножен и отрывая одно из яичек дракона, пролетел между его ног. Нда, в юности Фай попадал в деревянный чурбак куда ловчее. Но и так вышло неплохо.

Оставшиеся двое пиратов заколебались, видя то как их подельник скорчился на полу, зажимая пальцами свою окровавленную промежность (а неподалеку лежало его, разрубленное и истекающее отныне обреченным пропасть впустую семенем, яичко). КолА Сегмунт просительно протянул к пиратам руки, безмолвно призывая своих противников завершить бессмысленное противостояние. На этом колебания пиратов окончились – они побросали клинки, и позволили разодетым грифонам с Тихой Ветра себя связать. После чего клювастые наемники перевязали теперь беспомощного пирата Абисари. Его рана оказалась не так страшна, как можно было предположить: он остался мужчиной, хоть и лишился одного из двух источников семени, а рассеченную плоть ножен можно было зашить. Теперь оставался только четвертый пират.

- Я не собираюсь сопротивляться, - коричнево-белый грифон протянул победителям руки, опустив кисти вниз в знак своего подчинения, - Но требую отнестись ко мне с уважением. Я не пират. Хотя, признаю, сотрудничал с ними по доброй воле и зная то, кому оказываю услуги.

- Ну, и мразь! – восхитился один из грифонов-наемников, связывая руки сородичу, - Мне, даже, стыдно, что я с тобой одного вида.

- Осколок, прекращай бой и ложись в дрейф, - приказал кораблю Фай, чувствуя, что теперь, когда бой закончен, черед за пустотными волками, - У нас в руках твои офицеры.

- А мне-то какое дело? Я сейчас хвосты вашей мелочи дооткусываю, и поплыву в порт: там вам самим плавники поотрывают, - синтетически фыркнул корабль, всеми силами выражая презрение к захватившим его