— Ты слишком много себе позволяешь и рискуешь стать первой, кто отправится в комнату наказаний.

— Можете поговорить серьёзно, мистер Антихрист? — ей казалось, что из-за его чересчур тактильной натуры, она насквозь пропахла сладко-горьким миндалём, и не могла понять, плохо это или хорошо. Её подбешивало, что Майкл всё время уходит от темы и шутит свои пошлые шуточки, когда на кону жизнь целого мира.

— Мисс Верховная хочет узнать, что будет с Землёй? — они заканчивали одну ссору, тут же начиная новую. Кажется, оба устали от свалившийся на них ответственности и таким образом получали какую-то психологическую разрядку, потому что каждый хотел быть правым и готов был потратить на это целую вечность. Время вообще будто становилось.

— Скажи, какова вероятность того, что тебя не обведут вокруг пальца те ублюдки?

— Я сильнее их Корделия, с чего бы им обманывать меня?

— Они рассказывали тебе, что если ты хочешь управлять в Аду, ты должен будешь умереть, после того, как завершишь начатое?

Майкл с недоверием нахмурил брови, делая шаг к Верховной.

— Откуда тебе знать?

— Я чёртова Верховная, Лэнгдон, я обязана это знать. Господи, только не говори, что ты настолько безответственный, что не удосужился изучить этот вопрос, — она закатила глаза и тяжело вздохнула. Ну что за идиот?

— Ты врёшь, — он как-то беспомощно смотрел по сторонам, пытаясь переварить сказанное.

— Зачем мне врать тебе? Поговори с Папой Легба, если мне не веришь.

— А Папа Легба сразу сказал тебе, что твоя кровь потащит за тобой демонов? — с издёвкой и горечью спросил парень, отворачиваясь, задумчиво складывая руки на груди.

Они стояли в полном молчании несколько долгих минут. Корделия смотрела, как он сжимает кулаки, сверля стену глазами и еле сдерживает ярость. Ей стало жалко его. Стольким пытается что-то доказать и в очередной раз оказывается просто марионеткой. Ведьма тихонько подошла к нему, останавливаясь напротив, аккуратно беря его руки в свои.

— Эй. Майкл, — её голос притих и отдавался в ушах сладкой нежностью и пониманием. Он поднял глаза, и она увидела там гнев и страшную боль. Антихрист поменял положение их рук, сжимая миниатюрные ладошки в своих грубых, поглаживая их большим пальцем, и с ноткой безумия прошептал:

— Я докажу им, что они не на того напали. Я покажу, что не тот, кем можно помыкать. Я уничтожу этот мир и всё, что с ним связано, — что он искал в её глазах в этот момент — неизвестно. Делия лишь читала на глубине зеркал души просьбу о помощи.

— Но а что потом? Тебе ведь не перед кем будет хвастаться, не кому будет показывать свою силу, пойми. Ты же останешься один. Да и в Аду они намного могущественнее тебя.

— Ты сомневаешься в моей силе? — Лэнгдон резко припечатал её к себе. Взгляд зачерствел.

— Нет. — Делия даже вырываться не пыталась, чтобы не выводить его ещё больше. Кажется, в этот момент они были такими уязвимыми друг для друга. Маски равнодушия у обоих дали трещину. — Ты же знаешь, что это путь в никуда. Ещё не поздно всё исправить, Майкл, ты же человек, живой, как и все здесь, ты заслуживаешь второго шанса. Я вижу, что ты не злой, что тебе тяжело всё это проворачивать, — ведьма легко прикасалась к его щекам, и это сводило с ума, даря невероятное умиротворение хоть на несколько секунд. Наконец-то она признала в нём человека, произнесла вслух, что он заслуживает прощения, её прощения. И больше всего на свете ему захотелось обнять её, уткнуться носом в точёную шею и разрыдаться. Но Майкл решил, что слишком поздно. Он сильный, а значит, справится, как бы херово не было дальше. Только вот она жива, и это чертовски мешает. Антихрист нехотя убрал руки с её талии и отстранился.

— Уже нет, Делия, я пойду до конца.

— Значит, мне ждать смерти? Ты ведь не завершишь процесс, пока я здесь.

— Значит, ждать смерти, — он хотел сказать прости, но вместо этого, едва сдерживая слёзы, выдавил, — Я ненавижу тебя.

— Я тебя тоже, Майкл. Удачи, — Верховная закрыла за собой дверь, а Антихрист швырнул кресло в другой конец кабинета, грязно выругавшись, оседая на стол. В этих «Я тебя ненавижу» и «Я тебя тоже» было столько всего невысказанного, совсем другого, диаметрально противоположного, что выть хотелось от того, что он сам только что всё это проебал.

Точка невозврата

Ты меня воскресил вчера, но я знаю — убьёшь сегодня. Я уже полюбила тебя, но всё жду, когда сделаешь больно.

Майкл очнулся в преисподней, в самой отдалённой части. Проникнуть в Ад, оставшись незамеченным Вельзевулом стоило очень много энергии, и Антихрист отключился на несколько минут.

Мужчина гордо шёл по болотистым чёрным дорожкам, поджигая всё за своей спиной. Прогнившие, грешные души некогда живущих на планете людей метались по огненным морям и ледяным рекам, не в силах уйти от страданий. Низшие демоны преклонялись перед ним, и впервые ему не было приятно. Он ничем не заслужил этого. Просто родился с тремя шестёрками на черепе. Он никого не спас, никому не помог, никого не пожалел и даже не был добродушной блондинкой с мягким голосом. Майкл чувствовал себя озлобленным и беспомощным. После того разговора с Верховной, ставшего для них последним, Антихристу снова начали сниться кошмары. Раньше, когда мужчина видел что-то невероятно страшное и неприятное, где-то вдалеке начинал слышать тихий шёпот, а потом всё растворялось и становилось хорошо. Он просто засыпал крепким младенческим сном, иногда видя перед собой домик на берегу озера, слышал щебетания птиц и, казалось, слеп от лучистого весёлого солнца. Будто видел чью-то мечту. Только вот чью?

Они с Корделией не сказали друг другу ни слова за прошедшие пару недель, не взглянули друг на друга даже мельком. Так старательно и показушно друг друга игнорировали, что, столкнувшись однажды в коридоре, несколько мучительно долгих секунд стояли вкопанные, не в силах даже поздороваться.

Антихрист всё-таки исподтишка наблюдал за ведьмой, и ему чертовски не нравилось, как та выглядела. Точёные линии женской фигурки непозволительно заострились, под глазами появлялись ужасные синяки и мешки, собравшие в себя всю тяжесть её положения. Корделия и Миртл избегала, видимо, поссорившись с ней. Делия походила на собственную тень. Такая растерянная, беззащитная, будто смирившаяся со своей участью. Поломанная, но всё ещё гордая, о чём говорили колкие ответы на многочисленные издёвки Бэтти. Когда брюнетка как-то поддевала ведьму, Майкл хотел зашить ей рот и выбросить на поверхность, но не вмешивался,