— При этом, — продолжил каган, нахмурив брови и загибая пальцы, — я договорился с братом… ну, мы каганы и ханы так друг друга называем… договорился о беспошлинной добыче сырой нефти в Жанажоле, о транспортировке сырья в Кустовой, инвестировал четверть миллиона рублей, чтобы покрыть кассовые разрывы и операционные вопросы, надавил на англичан чтобы они одобрили поставку ректификаторов и охладителей, помог добыть макры из четвертого слоя, который используются в катализаторах…

— И?

— И вот недавно моего человека, которого я послал на инспектирование фабрики схватили, избили, подбросили английский порошок и отправили на каторгу на шесть лет. Конечно, он всего лишь родственник и нукер, брат второй жены, но теперь она меня пилит, кричит, что я за каган, если об моих людей ноги вытирают?

— Резонно.

— На письма он не отвечает, через контрабандистов передал что если я появлюсь, то меня тоже арестуют как последнего ишака и отправят на каторгу. Вай-вай!

Я достал блокнот. Теперь началось что-то «юридическое».

— Как звали родственника?

Он сказал, я записал по буквам. Пометил себе как называется предприятие, адрес, другие данные.

Не очень крупное, никогда о таким не слышал, но и не сказать, чтобы размером с шиномонтажку. Изготавливало низкосортную смазку, керосин для ламп, гудрон и мазут. Вонючее, вредное и не очень технологичное, зато товары ходовые, особенно мазут и приносят доход.

— Хорошо, я понял. Он тебя кинул.

— Никто не может…

— Знаю, знаю, не кипятись. Ты долго собрался стоять тут лагерем?

— Не знаю, — стушевался каган. — Я ничего и никого не боюсь, я не просто каган, я великий каган! Но Кремер сказал, что за ним стоит сам Кротовский. А где Кротовский, там и имперские пулемёты. Его в степи уважают и чуть-чуть боятся. Не я, конечно, я не боюсь, но вот другие — да. В былые времена я бы напал на Кустовой своим отрядом, а подлого Кремера прибил бы кованными гвоздями к воротам предприятия. Но сейчас… политическая ситуация не подходящая.

— Что ты намерен предложить мне за то, чтобы я вернул тебе контроль над предприятием и доход от него?

— Служить Великому Кагану Юбе само по себе честь, и ты будешь ею удостоен! К тому же дарую тебе великую милость жениться сразу на двух своих дочерях, на свой выбор. Кроме Жасним, я обещал её своему другу Кари Мирзе. Кроме того, за хорошую службу я дарую тебе коня чёрной масти и седло, расшитое настоящими медными нитями.

— Я, кхе… польщен, но принимаю простые российские рубли. Десять процентов от твоего капитала и дохода, но не менее ста тысяч. Плюс наличные на накладные расходы, сумму посчитаю.

— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! Кто ты такой!

— Барон, я же говорил. Не устраивают мои условия? Было приятно иметь дело, большой поклон второй жене.

— Подожди, ты неправильно меня понял. Три, три дочери и четыре коня, для них и для тебя.

— Никаких дочерей, забудь об этом. Ни коней, ни сёдел, ни прочей херни. Постой в этом месте лагерем пару недель. Так и быть, я узнаю, как обстоят дела на твоём предприятии и вернусь с проектом договора. Согласишься, тогда, если нам повезёт, смогу помочь тебе. Но если тебе кажется, что Филинов дохрена хочет… — мне показалось что я услышал хлопанье крыльев моего покровителя, — скажи сразу, не будем терять время друг друга.

— Приезжай, поговорим. Можешь взять ружьё, поохотимся на уток.

— Я больше по курице и свинине, Великий Каган. Приеду с договором, без ружья. Кроме того, тебе придётся выдать мне доверенность. И я узнаю лично у Кротовского, насколько он дружен с Кремером.

— Ты знаешь Кротовского? — с сомнением спросил степняк.

— Конечно. Я барон, богатый и известный в городе человек.

…

Эта поездка забрала у меня весь день, зато у меня появилось довольно много мыслей и предположений.

Конечно, каган не был дурак, знал такие вещи, которые простой степняк и близко не ведал, но в самомнении своём позволил себя по-крупному надуть. Кремер директор и, хотя у него есть некоторые нескладухи с учредителем, по факту это мало что меняет, к тому же, об этих проблемах никто не знает, что позволяет ему невозбранно править предприятием.

Единственная особенность, у фабрики был реестродержатель — английская фирма H. H. M. LLC

Скорее всего какие проценты акций зафиксированы первоначально, так они и существуют сейчас. Педантичные британцы не дали бы Кремеру что-то подмахмадырить и сосредоточить контрольный пакет акций. Хотя — это не точно.

Если степного самодура кинули и убрали из акционеров, причем не важно, как такое произошло, то дело швах. Пока я обжалую вывод из состава акционеров, даже обложившись вкруговую арестами и запретами, Кремер выедет активы и пассивы, создаст долги и подготовит предприятие к банкротству. И при этом моя оплата будет выражена в сёдлах и слегка пахучих степных девахах, за которых меня Панелопа крупными ломтями нарежет. Меня такой вариант не устраивает.

Но, сначала разведку, сбор данных, дальше будет видно.

Я помечал себе что нужно проверить и узнать. Кажется, у Талера появится работа. Но при планировании всей ситуации в целом вставал вопрос, «а кого директором»?

Тело под бронежилетом чесалось и теперь я с наслаждением эту свою потребность удовлетворил и поскрёбся, заодно поправил кобуру. Ну да, я был такой, адвокат с сюрпризом.

Голова кругом. Трудный клиент. Ещё и хотел дочек своих подсунуть, подлец.

Хотя, чтоб он понимал, за тридцать лет стажа, включая девяностые, как только не пытались обегорить и обгайдарить бедного отечественного адвоката.

Глава 14

Чен сидел передо мной исключительно грустный. Было ранее утро, в офисе временами так тихо, что слышны напольные часы.

— Послали, значит? Ко всем херам?

Он кивнул и в уголках глаз несгибаемого китайца мелькнула капелька слезы.

— Понятно… — поджал губы я.

В это время колокольчик входной двери дзенькнул, в офис скромно вошёл юный купец Скарабейников.

— Тук-тук, — он притворно постучал по дверному косяку, — можно войти?

Сделал жест Чену чтобы он пока посидел тихонько, приходил в себя.

— Да, Сергей Константинович, всегда рад вам, только недавно вспоминал про вас и имею пару вопросов.

— В последние дни никак не мог