А ты Кристина, как можешь сносить мои придирки? Я сказал, что не нравятся брюнетки — перекрасилась в блондинку. Сказал, что не нравятся плоские — нарастила грудь. Сказал, что не нравятся девственницы — пошла и легла под Трески. Что с тобой? Ты человек?

Польски сыпал шуточками, развлекал семью своим искрометным, будоражащим юмором, так что скорее всего уснет семейство не скоро. Инесса была покорена Саньком.

Когда женщин с намеком проводили спать, а Мерси отправили на осмотр ночных владений, мы смогли уединиться в кабинете будущего тестя.

Передо мной стол с компьютером и техникой слежения всевозможной. Сел за рабочее кресло, отодвинул максимально все агрегаты. Напротив вольготно расположился, закинув ногу на ногу, Польски.

Успели наполнить бокалы крепким алкоголем.

— Великолепная у тебя жена будет, — Санек всегда тащился от Кристины.

— Желаешь на мое место? — спросил.

— Эээ. Нет, — засмеялся друг, ноги сбросив на пол, а руки сцепил и подставил под подбородком. — Я собственно, по нашему неотложному делу. Твоей выдержке можно позавидовать. Ты очень спокоен. Я думал, все что касается Ананиной выводит тебя из привычного равновесия.

Польски опустил руку под стол, оттуда выдвинул дорожную, спортивную сумку, а я не захватил вещи.

— Я похож на сопливого юнца? — спросил я в ожидании дальнейших действий Санька, пальцами поддерживал щеку. Черная массивная папка появилась в руках Польски, которую он шлепнул со всего размаху на стол.

— Ты сам виноват, я тебя предупреждал держаться от нее подальше. Что нарыл, на скорую руку… — поведал Санек и подвинул открытую папку ко мне лицом.

Фотография молоденькой девушки во весь альбомный лист, крупный план.

— Теперь наслаждайся, твоя АНАНИНА! — с садистской улыбкой оповестил меня. Я подал корпус вперед. — На балу, с другом… с подругой… в школе… на танцах… на вечеринке… с женихом…

Санек перелистывал страницу за страницей досье, добытого на скорую руку.

Не дождавшись реакции от меня, друг вытащил телефон из кармана. Что-то набрал под звуки тишины, а затем положил сверху на папку, экраном ко мне.

Видео-ролик, который я когда-то видел. Церемония похорон. И девушка на фоне заката, которую даже, если захочешь не рассмотришь.

— Анна Вильмонт умерла при нападении Бастардов, и появилась в Арзонте Анна Ананина — Бастард, с которым ты встретился в Вышке.

Я не отвечал, а только молчал, смотря то на ролик в телефоне, то перелистывая фотографии из досье. Озорная улыбка на ее лице, ту которую после Белесья она перестала мне дарить. Чем сильнее вынуждал ее на эту эмоцию, тем тщательнее Ананина закрывалась.

Дверь неожиданно распахнулась в кабинет, и в проеме появилось милое лицо Кристины. Санек обернулся туда же и успел изобразить ненавязчивую улыбку.

— Мальчики, вы скоро? Дим, я тебя заждалась, — неуверенно, но она вошла в комнату, оставив дверь приоткрытой, впуская яркий, раздражающий свет с лестницы.

— Мы скоро, — мягко ответил Санек, поняв, что я не собирался отрываться от информации перед глазами.

— Дим, пойдем? Я тебя очень жду, — от такого голоса, сказанного приглашающим голосом, с нотками покорности и любви гомосексуалист бы пересмотрел свои взгляды к ориентации, но я… поднял лицо невесте навстречу, не успев спрятать в себе эмоции.

— Уйди… — сказал. Досье передо мной важнее, чем человек возле двери. — Немедленно! — чуть громче, чем надо подтвердил. Кристина испуганно встрепенулась и отошла назад, прикрыв дверь.

Не мог перестать изучать эти моменты из жизни Ананиной, эту открывшуюся новую Ананину.

— Мне уйти? — задал вопрос Польски.

— Уйди, — последовал глухой с трудом слышный ответ от меня. Я взлохматил волосы на голове, пряча глаза внизу на столе. — Скорее, пожалуйста, — просьбы от меня слышны еще реже, чем тишина на вопросы.

Мне нужно было в полной мере осознать случившееся и только что я получил прямые доказательства. Отказывался верить глазами, но сука, они не подвели.

* * *

POV Польски.

Ночь была необычно-темная, спутник планеты ярко пылал в окне, которое я тщательно изучал, как какую-то великую картину или скульптуру. А больше не на что смотреть. Скука смертная.

Было не до сна. В комнате царил полный мрак, окно приоткрыто и впускало свежие потоки воздуха. Алкоголь легко выветрился бесследно.

Как отреагирует Диман на открывшуюся правду оставалось загадкой. Хаски не предсказуем в своем гневе. Не предсказуемо ужасен и безжалостен. Особенно с Ананиной, поправочка — с Вильмонт.

Глаза не закрывались, будто и не глубокая ночь — три часа утра. Через пару часов начнет светать.

Лежал я долго, подоткнув руку под подушку, пока дверь тихонько не скрипнула и в нее не вошел Хаски. Свет из коридора освещал силуэт пришедшего, будто всевышней силы в сиянии лучей.

— Мне нужно на волю выйти, иначе что-нибудь наделаю, — глухой голос наследника, без былых искорок веселья заставил меня приподняться на локтях. А потом и вовсе вскочить, встав в позу звезды, руки и ноги в разные стороны, в носках, майке и семейных трусах.

— А я-то всегда готов! — бодро ответил Диману.

— Одевайся, — равнодушные слова наследника охладили мой пыл. Не дадут повеселиться.

* * *

А я-то надеялся, что выйти на волю — это что-то вроде кодового слова, которое начнем использовать в новой, семейной жизни Хаски, означающее пойти по девочкам.

Какие девочки? Густой лес на окраине города. Нет. Сначала бешеная гонки под 240 в абсолютной, кромешной тьме неизвестных дорог, а потом протирание задницы на сваленном дереве и наблюдение за не унимавшимся другом.

— Сука! — удар энергии при выбросе пролетел по воздуху оранжевой вспышкой. Вырвался из руки Димана сгусток энергии и пронесся вперед огромным столбом сжигающего тумана прямо над пропастью горы. Вниз полетело выброшенное пламя и долго-долго падало, пока Хаски продолжал монолог.

— … лядь Вильмонтовская! Сука! Сука! Как провела! — очередной какой по счету выброс огня, теперь полетел в сторону огромного темно-синего неба, усыпанного звездами, словно там он мог увидеть очертания Ананиной и испепелить ее. Но огонь, поднимаясь ввысь, неизменно падал вниз и потухал постепенно.

Не сопливый юнец!? Ну да… да… охотно верю…

— А Вильмонт интересно сам приложил руку к этому делу? — повернулся ко мне на несколько секунд и опять занялся бесполезным занятием — бесполезным выбросом энергии.

— Какому? — я устало покосился на часы. Неизменная 24-часовая работы быть другом наследника Хаски. Утомительно. Пять утра, скоро рассвет.

— Подложить свою блядь мне в постель?

— Неее… ну это бред… зачем ему? Смысл? Он же никогда не горел желанием родниться с вами. Не настаивал.

Взбешенный кидальщик огнем приостановился, взглянув