Шрифт:
Закладка:
Я посмотрел на Мэрилин и сказал:
– Я прошу у тебя прощения перед всеми за то, что случилось в эти дни, за спор и...
– Замолчи! – сказала Мэрилин. – Мы должны выйти и победить этих пижонов, которые думают, что всё на свете можно купить!
– Хорошо сказано, – сказал Восьмой.
– Мы можем победить их, – добавил Тони.
Мы вдруг все ожили. И всё благодаря нескольким цифрам. Иногда математика – это гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
– О, и последнее, – сказала Мэрилин. – Ещё со вчерашнего дня я хочу кое-что сделать. И сейчас я это сделаю.
Мэрилин подошла к Камуньясу.
– Не бей меня снова, пож... – начал он.
Но Мэрилин поймала его. И вместо того, чтобы ударить... Поцеловала его. Она поцеловала Камуньяса! На глазах у всех. Закончив, она очень внимательно посмотрела на него и сказала:
– Я поцеловала тебя не на спор или для какой-нибудь ещё чуши. Я сделала это, потому что хотела. Понятно?
Камуньяс кивнул. Он был очень удивлён. Его лицо горело. Но было заметно, что ему понравилось. Мы все хлопали в ладоши и смеялись.
– Ну-ну, хватит уже с поцелуями и с математикой, – сказала моя мать. – Давайте выйдем и победим в этом матче. Вперёд!
На площади яблоку негде было упасть. Всюду были люди. Они стояли, забравшись на скамейки, высовывались из окон и свешивались с балконов.
Наш состав был следующим: Камуньяс, Грустный, Томео, Мэрилин, Алёна, Тони и Пакет.
Настоящие Футбольнейшие, золотой состав.
За Ибисс выступали блондин-голкипер, Пачеко, Пили, Андреа, Ортис, Легисамон и МакАртур.
Почти все игроки были нашими, украденными за последние несколько часов.
Моя мама сидела на скамейке и хлопала в ладоши.
– Давай, давай, давай!
На одном из балконов стояли Херонимо Льоренте, директор Ибисса и Эстебан.
Судья находился в центре, собираясь дать свисток о начале матча. А тут появился пропавший: Вао Дэн, одетый в форму вратаря. Он встал посреди площади и сказал:
– Извините, что опоздать.
Рефери очень серьёзно сказал ему, что на матчи надо выходить вовремя.
– Я знаю, – сказал Вао, – но сегодня кто-то разбить стекло туристического агентства и написать: «Китайцы вон», мои родители очень обеспокоенный, и я не знать, смочь ли я прийти на матч до последнего момента, но теперь я здесь.
– Очень хорошо, – сказал судья, – тогда займите свою позицию, мы начинаем.
Мы все посмотрели на него. Это был последний удар. С таким вратарём Ибисс становились нерушимой командой.
Вао подошёл к нашему полю и сказал:
– Я не пойти в школу Ибисс, я играть за Сото Альто, если вы хотеть.
Как вам такое, а? Для тех, кто не понял, китаец повторил ещё раз.
– Возможно, завтра я поехать в Китай, не знаю, но сегодня играть с вами... если хотите. Конечно, мы хотели!
Вао был лучшим вратарём в истории детской Лиги! И он отклонил предложение и стипендию Ибисса! Краем глаза, на балконе, я увидел, как директор Ибисса качает головой из стороны в сторону, как бы говоря: «Ты совершаешь большую ошибку, малыш».
– Послушай, китаец, – сказал с балкона директор Ибисса. – Время ещё есть. Если ты согласишься играть за нас, ты будешь три года получать стипендию в нашем колледже. Решайся: сейчас или никогда.
По площади пробежал ропот. Вао поднял голову и сказал:
– Меня зовут не китаец. Меня зовут Вао Дэн.
Сказав это, он вышел к нам на поле. Публика зааплодировала. Выиграем мы игру или проиграем, моральное превосходство в любом случае на нашей стороне. Вао подошёл к Камуньясу и сказал:
– Ты играть главный голкипер, я на скамейке запасных. Если я тебе понадоблюсь, я выходить.
Камуньяс посмотрел на Мэрилин. Потом на меня. И сказал:
– Нет, чувак. Голкипер – это ты. А я буду счастлив посидеть в запасных. И давайте уже разобьём их!
И он направился к скамейке. Люди были взволнованы тем, что происходит. Кике, отец Камуньяса, подошёл к сыну и принялся его обнимать. В конце концов, Камуньяс действительно поступил очень правильно.
– Ну, мыльная опера продолжается, или мы играем в футбол? – спросил судья.
И, не дожидаясь ответа, дал свисток.
Наконец игра началась.
Это была очень свободная игра. Не особенно организованная. Зато со множеством случайностей. Голов, однако, никто не забил.
Противники доминировали, но и мы не сидели сложа руки и пользовались возможностями, которые открывались перед нами.
Едва начался матч, я ударил по воротам прямо перед блондином, но он быстро сориентировался и отбил мяч. У Алёны и Тони тоже были шансы проявить себя. Но этого было мало.
Хотя противники играли не очень аккуратно, они всё равно прессинговали и бомбардировали нас изо всех сил. Каждый раз, когда мяч оказывался у них, они принимались бить по нашим воротам. Из-за пределов штрафной зоны. С линии штрафной. С близкого расстояния в упор. Головой.
Был даже один пенальти, который выполнил Томео. Нечаянно, как всегда. В какой-то момент МакАртур ударил по воротам с такой силой, что чуть не испортил мяч. Но Вао, не двигаясь с места, поднял одну ногу и выбил мяч из ворот.
Это был концерт какой-то.
Вао Дэн справился со всеми ударами. Каждая остановка мяча сопровождалась долгим «ууууууууу» зрителей, а затем всеобщими аплодисментами.
Почти все остановки мяча казались очень лёгкими, но вовсе не потому, что они такими были, а потому что Вао практически не двигался, когда их совершал. Он словно вообще не прилагал никаких усилий. А просто поднимал ногу или руку. И вуаля. Мяч вылетал из опасной зоны.
В конце первого тайма кто-то выкрикнул:
– Двадцать три мяча! Вао двадцать три раза предотвратил гол! Это мировой рекорд.
Кричала тренер Робинсон. Вид у неё был отчаявшийся.
Не знаю, был ли это мировой рекорд, но нечто грандиозное – совершенно точно.
В перерыве тренерша увела игроков Ибисса и долго кричала им что-то по-английски и по-испански.
Я заметил, что Андреа, Ортис и Легисамон выглядели очень измождёнными.
Во время тайм-аута мы зашли в бар. И тут случились две вещи, которые изменили всё.
Этими двумя вещами были: встреча и прощание.
В раздевалке, которой служил нам бар, нас ждали два очень важных человека: Фелипе и Алисия.
