— Достойный доклад, — подытожил психолог, закончив задавать уточняющие вопросы. — Хвалю. Теперь разрешаю, спрашивай.

— О чём?

— О прошедшей операции. Тебе, наверное, интересно, почему при наличии таких крутых комплектов вооружения тебя пустили вперёд, как пацана?

— Нет.

— Странно, — похоже, мне удалось поразить Кано, он даже подался вперёд. — Удивляешь, Маяк... Попробуем по-другому. Как ты думаешь, почему столь дорогое оборудование оказалось у парней под рукой? Как рояль в кустах, почти случайно.

— Не представляю.

Лицо собеседника вытянулось в изумлении.

— Совсем интересно... Третья попытка. Как считаешь, какое отношение я имею ко всему этому?

Мне оставалось лишь недоумённо пожать плечами.

— Молодец! — рассмеялся мозгоправ, ладонями обозначив аплодисменты и откидываясь на спинку стула. — Полностью соответствуешь своему психологическому портрету. А теперь давай, как говорится, без протокола, — он по-свойски подмигнул. — Отыграем назад. Чего ты отмораживаешься?

Нужно отвечать...

— Командир перед солдатами не отчитывается. Мне поставили задачу, я её выполнял. Излишнее любопытство только навредит.

— В общем, прав, — психолог неуловимо из весёлого стал деловитым. — Школу ты прошёл неплохую. Но я считаю нужным довести до тебя следующее: первое — твои действия признаю оптимальными. Второе — неудача в ходе операции целиком моя вина. Да-да. Я не оговорился. Недооценил противника. По моим данным, там располагался практически мирный объект. Потому и ввёл прямой запрет на использование полноценной боевой экипировки, предпочтя обычные гранаты. Считал, много чести для захудалого заводика и что риски случайного обнаружения неизмеримо выше ставок. Ошибся… Имейся у меня более детальная информация — выехал бы лично. Однако получилось так, как получилось. Никто и не подозревал, что у них всё настолько серьёзно. Прокололся, задействовал отпускников. Думал, вас троих вполне достаточно... Кстати, это была инициатива Стана перестраховаться, прихватив броню. Тебе об этом известно?

Вот и без протокола... Но каков хитрец! Одним вопросом сразу всю группу на вшивость проверяет — кто из нас не умеет держать язык за зубами: я, сдав своих товарищей, или они, разболтав об источниках доставки секретных причиндалов.

— Штурмовые комплекты увидел лишь на дороге, при попытке отступления. Куда они делись впоследствии — не спрашивал.

— Верю. И лишний раз убеждаюсь, что мелочей не бывает. Про мою роль рассказывать?

Я постарался всем видом выказать равнодушие. Да понятно, кто ты такой. Принцип семи фуражек помог разобраться. По штатной должности — психолог. По дополнительной нагрузке — скорее всего, входишь в какую-нибудь группу, функционально сходную с разведывательно-диверсионным подразделением. Причём, не последний человек, с полномочиями... Иначе Минус со Станом и не подумали бы тебе подчиняться, без соответствующего распоряжения от своих отцов-командиров.

— Только если есть такая необходимость, — постарался я увильнуть от прямого ответа.

— Можно и так. Необходимости нет, — мне показалось, что Кано даже обиделся. — Оставим. Я хочу поговорить с тобой, Маяк, о другом, не менее важном, чем кто есть кто. За свои слова о приказах и их выполнении ты ответил впечатляюще. Мужчина. Сказал — сделал. Прошёл не то, чтобы проверку — для этого тебя бы задействовали в составе группы, на подхвате, а, скорее, доказал, что не трепло. И мне приятно. Действительно, приятно. Сколько показных храбрецов сломалось на моём пути, обгадившись в самый неподходящий момент — не сосчитать. Ты же не хвастался, не напрашивался. Просто делал... Я тебя не захваливаю, — мозгоправ подпустил холода в голос. — Я это к тому, что сделал правильный выбор, поставив свою подпись под твоей анкетой. Честно скажу, колебался. Солдат Федерации, дезертир с преступным прошлым — тот ещё чёрт в табакерке.

Мне оставалось лишь криво улыбнуться и промолчать. Кано истолковал гримасу как невысказанную просьбу к разъяснению. Нашло на него поговорить. С каждым иногда случается.

— Нам не нужны те, кто копает отсюда и до обеда, ждущие простых и понятных им распоряжений, ищущие старшего, поводыря или мессию. Примитивные исполнители, выражаясь общепринятой терминологией. Все они боятся ответственности, боятся решать, делать выбор. Послушный скот... Нам нужны те, кто способен, даже ломая себя, что-то менять, действовать; умеющие видеть не только дни начисления жалованья. И, при этом, с холодным, трезвым восприятием мира. Объективным, если хочешь.

Ох и расходился... Я ни на секунду не терял бдительности. Сейчас он меня заболтает, расслабит, а потом как рявкнет: «Что тебе известно о пропавших пакетах с наркотиками?!» Но нет. Обошлось. Подводил он совершенно к другому:

— Ты мне здорово помог, Маяк. Пока я болтал, а ты слушал, пришло понимание, что писать в твоей характеристике и к кому определить на новом месте службы. Тебе понравится. Вы друг друга дополните... К выезду готов? Обходные документы подписаны?

Я поднялся.

— Не успел. С сопровождения сразу к вам.

— Иди, пока все не разбежались. Начни с оружейки. Новый ствол в первом батальоне получишь. Обходной лист уже в батальонной сети. Выезжаем завтра, после подъёма. Свободен.

***

Отвёз меня мозгоправ лично, на служебной машине. Отмотав километров семьдесят по частично знакомым дорогам, мы прибыли в пасторальный лесок у узенькой речки, где почти сразу упёрлись в шлагбаум, перекрывающий въезд на территорию бывшего скаутского лагеря. Вполне свежей, кстати, постройки. Как бы не перед началом конфликта возвели для детишек, а заселились несколько иные постояльцы.

Сбоку от бело-красной преграды торчал часовой с шевроном «Титана» на рукаве.

Добрались.

Кано пропустили без проблем, поздоровавшись, как со старым знакомым, а я с любопытством вертел головой. Много зелени, административный корпус в три этажа, маленькие домики, стройными рядами уходящие вглубь, мощёные дорожки, спортплощадка, длинное приземистое здание, очень напоминающее столовую, армейские внедорожники на пятачке у въезда, неторопливо бредущий по своим делам боец в тапочках...

— Вещи не забудь, — подруливая к стоянке, напомнил психолог.

— Вот, — похлопал я по рюкзаку с имуществом, который всю дорогу держал на коленях. — Всё своё ношу с собой.

— Ясно. Выходи.

Выбравшись из салона первым, он молодцевато пошёл по одной из дорожек. Я спешил следом, продолжая глазеть по сторонам и удивляться, сколько вокруг зелени. Будто в парк попал. Минуты через три, пройдя между ухоженных насаждений, мозгоправ встал как вкопанный, глядя вперёд.

— Знакомься. Псих.

— Кто? — не понял я.

— Псих. Его все так зовут… Да, прозвище затасканное всякими горе-литераторами и сериальщиками, но его позывной — именно Псих. Потому можешь смело произносить это… скорее, имя, — Кано говорил совершенно серьёзно. — Он не