— Кровь есть. Следы. Его наверху убивали. Потом вниз бросали.

Антон прикинул: от подножия обрыва до мертвого тела не меньше пятнадцати метров. Даже по пологому склону труп не мог бы скатиться так далеко. Значит, его оттащили. Или Михальников отполз сам и уже здесь умер. Однако скоро это все выяснит Текебай, в чем Антон не сомневался.

— Там что, площадка? — Он опять повернулся к Кульджанову.

— Такой... кусочек... — Кадыр искал и не находил нужное слово. — Маленькая пещера... Ай, несколько штук, я путался...

— Чарыев! — позвал Антон.

Текебай на четвереньках изучал следы, сохранившиеся под третьей простыней, — той, что была перпендикуляром к другим. Каретников, меняя ракурсы, все еще фотографировал труп.

— Мы поднимемся наверх, хочу взглянуть... Скоро вернусь.

— Хорошо, товарищ капитан, — почти безразлично пробормотал Текебай и опять склонился над оплывшими вмятинами на песке.

Высота кыра была невелика — не больше десяти метров. В сущности, этот обрыв был границей обширного такыра — глиняного плато. Вешние воды и ветровая эрозия превратили в этом месте границу в обрыв, но всего сотней метров севернее и южнее перепада высот уже не было — там барханы заползали на такыр, а еще подальше — соединялись и сливались с тысячами себе подобных.

Антон и Кадыр карабкались по осыпавшемуся склону. Иссушенная и просоленная глина оставляла на руках, обуви и одежде белый налет, и когда Жудягин наконец оказался наверху, вид у него был не геройский. Форменная рубаха прилипла к спине, темные бороздки пота расчертили лицо и шею, даже фуражка разбухла от пота и ерзала на голове. Кульджанов одолел подъем значительно легче — казалось, он вообще не потеет и не устает. Не дав следователю перевести дух, он двинулся по гребню кыра в сторону обрыва.

Антон остановился. Поставил побелевший от пыли портфель. Вытерев лицо и шею, выжал из платка мутную струйку. «Не меньше тридцати пяти, а то и все сорок, — подумал он. — Надо срочно отправлять труп в Шартауз. Послать Кульджанова к вертолетчикам не позже, чем через полчаса».

Кадыр вдруг исчез, будто провалился в яму. И так же внезапно вынырнул пятью метрами правее.

«Гроты... Пещеры... — догадался Антон. Зной мучил его все сильнее. — Сейчас отдышусь... А вертолет подогнать с противоположной стороны, чтоб не замел следов, если они, конечно, есть...»

Гладкий глиняный желоб уходил из-под ног вниз, резко сворачивая вправо. За ним был еще водосток, и еще один. Первый желоб Жудягин перепрыгнул, но потом пришлось спуститься метра на полтора и, упираясь руками о стенки, петлять по открытым тоннелям, которые воды пробивали здесь сотни лет.

Антон силился и никак не мог вспомнить, что именно напоминает ему отполированный потоками кыр. И только когда он вслед за Кульджановым выбрался на довольно ровную площадку и очутился как раз напротив работающей внизу оперативной группы, ему пришло в голову, что источенные водой глиняные лабиринты все вместе походят на огромную ушную раковину, лежащую горизонтально. Причем эта выступающая вперед площадка только дополняет сравнение — мочка уха ну точь-в-точь!

Тело Михальникова инспектор с помощью понятых уже отнес в сторонку, Павлина Геннадьевна, став на колени и расставив перед собой пузырьки, обрабатывала мертвое тело. Чарыев делал какие-то измерения, то и дело переходя от ложа трупа почти до самой стенки обрыва. Каретников уже спрятал аппаратуру. Он сидел на песке и неспешно мастерил из газеты шляпу. Понятые переводили взгляд с него на Чарыева, с инспектора — на медэксперта и молчали.

Сейчас Жудягина отделяло от них по диагонали всего-навсего метров тридцать. Чтобы ненароком не стереть какой-нибудь след, он не стал взбираться на площадку, которая была сейчас на уровне его груди. Не напрягая голоса, окликнул инспектора Чарыева.

— Теке, ты еще долго?

— Его сбросили с кыра, — не отвечая на вопрос, сказал Текебай. — Но прикончили вроде бы чуть раньше. Павлина Генна...

— Погодим с выводами, — прервала его эксперт. — Но похоже, похоже. — Она сразу же смягчила тон.

— Сейчас я тут осмотрюсь, — сказал Антон.

«Мочка» Йылан-кыра была невелика: шириной метра два с половиной и длиной метра четыре. Площадка нависала над остатками старого обвала — над глыбами глины, которые каракумское солнце обожгло не хуже гончара. Антон подумал, что упасть на них — значило неминуемо покалечиться, если не хуже.

— Товарищ следователь, — тихо позвал Кадыр. — Кровавый пятно!

Антон обошел «мочку» по желобу. Длинный коричневый палец участкового указывал на край площадки, нависавший над рыжими валунами. Темное пятно было припорошено белесой пылью. Можно было предположить, что кровью вымазана и кромка обрыва, однако рассмотреть, так ли это, Жудягин не мог.

«Не натоптать бы», — подумал он. Сейчас они с Кадыром приблизились к месту, где могли появиться следы, ведущие от метеостанции к площадке, с которой, возможно, был сброшен Михальников. Надо держать ухо востро.

Антон заметил, что ветер прекратился. Может, он не чувствуется только тут, в ложбинах кыра? Антон прищурился на барханы, послюнил и поднял вверх палец.

«Наконец-то повезло», — подумал он, и в ту же секунду у него за спиной раздался взволнованный возглас Кадыра:

— Здесь убивал! Смотри!

4

Следы брызнувшей крови были впечатляющи, и вряд ли здесь, в пустыне, темно-багровые капли могли быть, скажем, вареньем или краской. Но даже если и кровь, то чья? Погибшего Михальникова? Его гипотетического убийцы? Раненого джейрана?

Почти час провозились старший лейтенат милиции Чарыев и эксперт Каретников со «следами следов» на песке возле трупа и на глиняных глыбах под обрывом. И лишь закончив работу внизу, инспектор поднялся по бобслейным ложбинам кыра к Жудягину. К тому времени Антон обследовал все окрестности кыра и убедился, что нынешний ветерок не только аккуратно причесал поверхность барханов, но и успел сделать им укладку: еле заметная желтая рябь застыла вокруг. Будто никто и не ходил нынешней ночью на кыр. Площадку же и ближайшие к ней подступы до прихода Текебая Жудягин решил не трогать.

Работа продолжалась. Участковый Кульджанов отправился на метеостанцию сменить Андрея Алексеева. Сейчас проводник с собакой нужней был здесь. Явно женские следы, обнаруженные под «простыней-перпендикуляром», вели в глубь песков, и Текебай надеялся, что тонкий нюх овчарки укажет хотя бы направление, куда