Оставшиеся до пятницы три с половиной дня я убила на составление бумажного плана. Привлекла в советчики Вову с его опытом реконструкторства, знанием подобных проектов и шкурным интересом. Хуже того — припрягла его чертить схемки и планы. А вечером в четверг выступила с ультиматумом:

— Ты, Вова, как хочешь, а я без тебя не справлюсь. Сидят они там, все такие толстые и важные, губы кривят.

Муж к моей душевной слабости отнёсся с пониманием.

— Значит, поедем вместе.

Вот это я понимаю — рыцарь. Я-то знаю, как он не любит высокие кабинеты…

— Давай тогда сразу речь срепетируем.

— То есть, мне ещё и говорить придётся?

— Ну Во-ва-а-а-а!..

— Ну, ладно, ладно…

23 мая 1986

В пятницу мы поехали в эту культуру вдвоём. Сели на уникальный Вовкин велик и помчались, только пыль завихрилась. В рюкзаке у Вовки лежала папка с идеей сибирского подворья (в виде текста, схем и картинок), а приложением к ней — список предполагаемых работников. Касательно этого списка у меня появился некий дополнительный интерес, и теперь я намеревалась всерьёз отстаивать свою задумку. Почему — позже расскажу, а то вдруг не выгорит.

В прежнем кабинете помимо хозяина сидел всего один персонаж — молодой человек (ну, как молодой — по исполкомовским меркам, лет тридцати пяти). Это внушало осторожную надежду на то, что речей удастся избежать.

— А это кто у нас? — с любопытством спросил Вячеслав Егорыч.

Я вовремя одёрнула себя, чтобы не ляпнуть «муж» и отрекомендовала Вову:

— Это наш зоотехник и заведующий хозяйством, Владимир.

— Что ж, очень приятно, — я думала, обойдётся без этого, но оба партийца привстали и пожали Вове руку. — Присаживайтесь. Что с планом?

Вовка достал из рюкзака папку и мы начали презентацию в четыре руки.

— Ну, что скажешь? — спросил Вячеслав Егорыч у «молодого».

— Выглядит красиво, — с непонятным сомнением ответил тот.

— При условии достаточного финансирования, — немедленно вклинилась я. — Очень хотелось бы, знаете ли, чтобы проект не превратился в долгострой. И в этом плане у нас есть одно предложение об облегчении затратного бремени для управления культуры.

Культурщики заинтересованно переглянулись.

— Во-первых, мы можем взять на себя полное оснащение центрального помещения, включая внутреннее благоустройство, — веско сказал Вова: — выкладку печи, стол, лавки, узорные скатерти, ткацкий станок и прочее — при условии, что продажа производимой сувенирной продукции будет одобрена в счёт премирования сотрудников и незапланированных расходов. А уж когда комплекс будет окончательно отстроен и заработает в полную силу, можно будет и развёрнутые экскурсии проводить, со сравнительным анализом способов хозяйствования в старину и на современном этапе.

— Ещё одно направление, которое мы можем предложить в плане межотраслевого взаимодействия, — вступила я, пока никто не успел возразить, — это сотрудничество с отделами образования, а конкретно — с комбинатами высшей ступени. Как минимум, на базе культурного центра могли бы стажироваться учащиеся по направлениям «музейная деятельность» или «экскурсовод». В плане народной культуры, конечно.

Вячеслав Егорыч пошевелил толстыми бровями. Пускать на свою поляну кого-то левого ему явно не хотелось. С другой стороны, последние указания для школ высшей ступени (насколько я знала от наших учителей) требовали активных взаимосвязей с настоящими предприятиями, чтобы учащиеся получали реальную практику, а не эфемерную. Я со своей стороны предположила, что отдел культуры тоже получил соответствующие директивы, и, кажется, угадала. Более того, взгляд Вячеслава Егорыча сделался выгадывающим. Прикидывает, наверное, как часть расходов спихнёт на образованцев, хитрый жук.

— Серьёзные затраты, — усомнился в наших возможностях Вячеслав Егорыч.

— Предварительная смета ориентирована на двадцать тысяч, — Вова вытащил из папки очередной листок. — Это те расходы, которые наше хозяйство может себе позволить в этом году.

Реально, вчера, посовещавшись, мы решили, что это предел допустимых вложений на текущий момент (с расчётом на хоть какой-то минимальный возврат в перспективе).

Лицо молодого слегка вытянулось. Что, не ожидал от пионеров?

— Мы же, со своей стороны, — предельно серьёзно продолжил Владимир Олегович, — ожидаем от вас максимально быстрого согласования по выделению земельного участка, проведения межевания, установки граничных столбов и утверждения общей сметы, чтобы проект не заглох на начальной стадии, а был продолжен в следующем году.

Вячеслав Егорыч подвинул к себе листок с перечнем предполагаемых сотрудников и хмыкнул:

— Значит, считаете, что просто зарплаты сотрудникам будет недостаточно, обязательно премии нужны?

— Как говорил товарищ Макаренко, «для меня лучше один восьмидесятирублёвый сотрудник, чем два сорокарублёвых», — несколько перефразировала высказывание из «Педагогической поэмы» я. — Нашей целью в данном случае является одновременное поощрение сотрудников и облегчение нагрузки для бюджета города.

Вячеслав Егорыч хмыкнул и потёр подбородок. Кажется, ему всё больше нравилась нарисованная нами картинка. Однако…

— Вот тут вы подписали, что кандидатуры на должности в обязательном порядке согласуются с председателем ДСЮНиОСХ «Шаман-камень»?

— А как вы хотите, чтобы мы работали? Нужен слаженный коллектив. И у нас уже есть кандидатура на роль директора нашего культурного центра. Образование специальное, окончила Омское училище культуры. Имеет опыт хозяйствования и управления колхозом, заслуженный учитель РСФСР…

Понятно, что речь шла о моей бабушке, да? Кого же ещё я могла продавить на эту должность, чтобы прикрыть собственное управленчество? К тому же бабушка, реально, воспринимала нашу движуху с большим энтузиазмом.

Разошлись мы в тот день, так ни до чего окончательно не договорившись. Иметь под боком чужого директора я отказалась напрочь. Не хотите — как хотите, у нас и без того дел по горло. Можете взять проект и реализовать в другом месте. Обиделась даже на них слегка.

Однако, Вова сказал:

— Недели две-три помнутся и позвонят.

— Зацепило их? — усомнилась я.

— Сто процентов. Возможно, поторгуются, но передавать кому-то не станут.

И вот тут я разом успокоилась. Вова в таких делах практически не ошибается.

19. ВВЯЗАЛИСЬ УЖЕ, ЧТО УЖ…

«ВВЯЖЕМСЯ, РЕБЯТА, А ТАМ ПОСМОТРИМ!»*

*//В. И. Ленин

И на кой хрен мне, спрашивается, сдалась эта дурацкая деревня?

Этот вопрос мне многие задавали, когда отдел культуры всё-таки разродился согласованиями, утверждениями и взаимодействиями с другими отделами и ведомствами, замешанными в вопросе «Сибирского подворья», как окончательно начали называть проект.

А просто мне хотелось, чтоб он был — живой и настоящий. Почему нет? Это же прикольно. И я могу его сделать. Может, я затем и здесь, чтобы в этой точке вселенной появился интерактивный музей старого сибирского быта? Звучит как шутка. А вдруг? Чтобы не превратилась наша культура в раскрашенные картонки.

А ещё, чтобы в не столь отдалённом будущем подобные музеи не наполнились лотками с дешманским китайским ширпотребом. Если уж продавать что-то в музеях живой старины, то это должны быть глиняные свистульки, берестяные солонки, резные деревянные ложки и прочее ремесло-искусство, а не безвкусный аляпый пластик, такое моё мнение.

Согласовывался проект туго. Хотя, может быть, это мне так кажется, а у Управления культуры от скорости их работы аж голова кружилась. Столько пачек согласовательных бумажек туда-сюда из кабинета в кабинет потаскай-ка! А учитывая, что процедура включала ещё и межведомственные взаимодействия, в эту схему были включены ещё и курьеры.

В конце концов у идеи наметился контур, но не обольщайтесь. Если вы думаете, что дольше пошло бодро и как по маслу, то нет.

Когда нам сообщили, что — всё, Управление культуры приняло окончательное решение об организации собственно «Культурно-этнографического центра сибирской живой старины» и нас приглашают вроде как на финальное совещание — это уж середина июня шла.

Я обрадовалась, но пока ехали, подумала, что слишком рано — что ж я, своё Управление культуры не знаю, что ли! Заседать — наше всё. А уж пыль в глаза пустить куда важнее, чем организовать что-то более путное, но не столь глянцевое. С ними в этом плане расслабляться вообще нельзя.

А уж когда я увидела толпу специальных совещательных тёток, сплошь облепивших длинный заседательный стол, вообще приуныла. Опять на три часа говорильня!

Первые тёрки возникли с названием. Поначалу нас страшно осчастливили, что рулить мы будем, оказывается, казачьей усадьбой. Нет, против казаков я, собственно, ничего не имею, у Вовки вон и прадед казаком был. А остальных, которые не казаки, куда девать? Я спросила об этом у Вячеслава Егорыча, и этот простой вопрос его весьма обескуражил. Бывает у нас такое с руководителями. Ему