— Я его не убивал! — вспыхнув выкрикнул Атамаль, но быстро взял себя в руки. — После поединка отец был жив, он даже сказал, что горд тем каким я сильным стал. Собирался отречься от престола, не доводя до междоусобицы… Но уже через час умер, хотя я могу гарантировать – ни одной раны на нем не было! Его отравили!

— Кто-то может это подтвердить? — спросил я.

— Мои верные люди, но для врагов это ничего не значит. Они не пускают меня ко отцу, не дают провести экспертизу. — гневно проговорил Вахамеди.

— Даже если допустят, то нашей экспертизе они не поверят, а их покажет только то, что ты виновен. — поморщившись ответил я. — Но для меня достаточно твоего слова. Осталось лишь убедить подданных, что правда на твоей стороне.

— Пока у англичан это лучше выходит. — невесело проговорил Атамаль.

— В данный момент войска противника занимают все ключевые города, средства информации и связи. — уточнил Багратион-старший. — Мы начали ретранслировать свои источники на арабских языках, но пока не слишком успешно. Большая часть граждан убеждена в том, что принц – отцеубийца и сделать с этим ничего нельзя. Мы постараемся переубедить людей, но это потребует времени.

— И что, нет никакого способа ускорить этот процесс? — поинтересовался я.

— На самом деле есть, и даже несколько. — улыбнувшись ответил Леонид. — Но для этого должна быть ваша политическая воля. Если вы дадите добро…

— Для начала я хочу понимать, что именно вы предлагаете. — нахмурившись проговорил я. — Если это что-то незаконное.

— Ваше высочество, прошу прощения, но тайные операции на то и тайные, что вы можете отрицать их наличие, потому что не знаете о нашей причастности и можете всё отрицать. — улыбнувшись ответил Багратион-старший. — Мы не можем официально использовать свои войска, без поддержки населения, даже по просьбе его высочества. Но есть много других способов действовать.

— Вот как. — я прикрыл глаза, пытаясь просчитать последствия такого обострения. Незнание не освобождало от ответственности, и для принца, с формальной стороны, я сделал всё что мог… но этого оказалось мало. — От лица Российской империи, я готов предоставить временное убежище принцу Атамалю и правительству в изгнании.

— Но как же… — поднял на меня глаза Вахамеди. — Это же мой народ. Мой трон!

— Прошу вас быть сдержаннее. — сказал я, и принц потупился. — В данный момент наша задача сохранить вам жизнь. С наскока взять трон не вышло, значит нужно как следует подготовится. Полгода-год, сейчас не имеет большой разницы, если они думают, что время играет им на руку, они глубоко ошибаются.

— Это не плохой вариант. — чуть склонившись проговорил Леонид. — Поддержать наиболее харизматичных светских и религиозных деятелей, что не нашли себе места во временном правительстве. Пообещать им должности при престоле после воцарения принца Атамаля… думаю мы сумеем сформировать оппозицию, и провести некоторые «позитивные» действия.

— Хорошо, как вы верно заметили, я не должен знать, что вы делаете, но вся ответственность так же ляжет на ваши плечи. — сказал я, и Багратион-старший склонился ещё ниже. — Что же до вас, ваше высочество, я прошу быть моим гостем в Ашхабаде. Основная часть южной эскадры останется там, для вашей поддержки, а я займусь вашим лечением и назначу наставника.

— Я уже куда сильнее чем был раньше. — гордо ответил Атамаль, но распрямившись не сумел сдержаться и поморщился от боли.

— Ни в коем случае не уменьшаю ваших заслуг… но этого недостаточно. — сказал я, покачав головой. — Да вы и сами это видите, иначе не ушли бы из столицы, а просто победили всех, кто вам мешал. На всякий случай уточню – победить на значит убить.

— Я понимаю. — нахмурившись ответил Вахамеди. — И с благодарностью принимаю ваше предложение.

— Отлично, значит решено. — удовлетворенно сказал я. — В таком случае прошу в мед отсек. Как закончу с осмотром и лечением – вы уснете, а проснетесь уже в Ашхабаде. Уверен, вам там понравится.

— Вы не останетесь там? — нахмурившись спросил Атамаль.

— Увы, нет, мне необходимо вернуться в Петроград. — ответил я. — Идемте.

Ранение принца оказалось серьезным, но медицинскую помощь он получил вовремя и в необходимом объеме. Я же воссоединил меридианы, ускорил регенерацию и отправил его в глубокий здоровый сон.

— Ваше высочество, князь Амин-бей и его сын просят об аудиенции. — сказал Василий, сопровождавший меня в этом полете. Теперь он объединял роли моего личного адьютанта и начальника моей охраны, а с супругами пришлось оставить не только гвардейцев, но и роту из ордена.

— Я так понимаю они хотят, чтобы прием был зафиксирован? — спросил я, задумавшись. — На кой черт это может быть им нужно?

— После неудачной операции в Персии Али-Амину может потребоваться подтверждение своей легитимности как правителя Ашхабада. — сказал Багратион-старший. — И я рекомендовал бы вам не отказывать. У нас не так много деятельных людей готовых к риску, да ещё и с собственными войсками.

— Эти войска мы предоставили им после поражения черного флота. — прокомментировал я, вновь задумавшись. Хотелось поскорее вернуться домой, чтобы пресечь глупые разговоры чиновников и аристократии, но и оставлять ближний восток без своего внимания было нельзя. Такое чувство что я опять разрываюсь, а значит в очередной раз нужно делегировать обязанности. Только кому?

— Хорошо, проведем официальный прием. — решил я. — Назначьте в кают-компании через час. Заодно порадуем офицеров.

— Слушаюсь, ваше высочество. — улыбнувшись ответил Василий.

Собралось не так много людей, к сожалению, даже на линкоре Петр Великий кают-компания не была достаточной, чтобы собрать вес командный состав, всё же военный корабль, а не прогулочный лайнер. Пришлось пригласить так же некоторых сопровождающих меня послов, в том числе от шестерки. Но меня это вполне устраивало, тем более что вскоре я вернусь в Зимний, и прием провести придется.

— Дамы и господа, рады приветствовать вас на борту обновленного флагмана Российского флота. — улыбнувшись проговорил я, собравшимся офицерам. — Вскоре мы вернемся домой, и каждый получит недельные увольнительные. Сейчас же у нас небольшой перерыв в честь наших гостей Али-Амина и его отца. Прошу.

— Благодарю за столь радушный прием, ваше высочество. — склонившись сказал Али, и я не без гордости отметил, что тренировки превратили