Должен заметить, что захват большого числа пулеметов не всегда давал полкам ожидаемые преимущества, поскольку поставки боеприпасов рассчитывались только в соответствии со штатным количеством этого оружия.

Наверняка величайшее и самое прискорбное влияние на ход боевых операций оказывала нехватка артиллерии, и в первую очередь – недостаток артиллерийских боеприпасов. В начале войны на вооружении нашей армии состояли орудия образца 1900 и 1902 годов, отличавшиеся друг от друга только очень незначительно. Эти конструкции были лучшими из всех, где-либо производившихся в то время. Количество боеприпасов, заготовленных перед войной, вполне отвечало наличному количеству орудий.

Если нехватка снарядов обнаружилась раньше, чем недостаток самих пушек, то это объяснялось тем фактом, что орудия использовали в два и даже в три раза больше снарядов, чем было рассчитано на основании теории, а соответственно – и заготовлено. В декабре 1914 года замена орудий, стволы которых исчерпали свой ресурс выстрелов, столкнулась с некоторыми трудностями. Для преодоления этой проблемы мы были вынуждены сократить во всех полевых батареях количество орудий с восьми до шести и отправить изношенные пушки в тыл, чтобы там отремонтировать и сформировать из них резервный парк, из которого можно было бы по мере износа заменять оставшуюся на фронте артиллерию. Такая мера могла обеспечить только временное облегчение ситуации. Нам было необходимо создать порядок централизованного ремонта изношенных орудий путем рассверливания стволов и оснащения их новыми стальными ствольными каналами. Летом 1915 года, когда кризис снабжения снарядами достиг наибольшей остроты, Военное министерство запросило штабы, какое среднее потребление снарядов необходимо обеспечить, поскольку на основании их расчетов необходимо организовать внутри страны строительство снарядных заводов.

Примерно в это же время в Петрограде был создан [Центральный] Военно-промышленный комитет, председателем которого был избран А. И. Гучков[69], впоследствии ставший первым военным министром Временного правительства.

Для производства боеприпасов было предложено при посредстве военно-промышленных комитетов использовать множество больших и малых частных заводов и фабрик. Однако организация массового производства боеприпасов без учета соответствующих потребностей в пушках поставила бы русскую армию перед еще более серьезными проблемами. В мае 1915 года при личной встрече с генералом Алексеевым, который в то время был главнокомандующим Северо-Западным фронтом, я отчетливо выразил свое мнение и представил ему некий парадокс. Испытываемая нами нехватка артиллерийских боеприпасов оказалась для нас спасительной по следующей причине – производство орудий или доставка из-за границы заказанной там артиллерии являются задачей намного более трудновыполнимой, нежели производство и поставки артиллерийских боеприпасов. Поэтому, подчеркнул я особо, если бы мы в последний период кампании снабжали свою артиллерию снарядами в таком же изобилии, как делали это в первые месяцы войны, не имея при этом возможности заменять исчерпавшие свой ресурс орудия, то теперь, весной 1915 года, у нас не осталось бы ни единой годной к стрельбе пушки. Все пушечные стволы были бы совершенно изношены. Поэтому, когда в августе 1915 года у меня спросили, какую среднюю производительность следует определить для снарядных заводов, я ответил, что ответ зависит от другого фактора – необходимо сначала выяснить, какое количество боеприпасов может быть использовано за определенный период уже имеющимися орудиями и теми, которые подлежат ремонту, произведены заново на отечественных заводах или заказаны за границей. После этого можно будет определить темпы производства боеприпасов, основываясь на общем количестве орудий и числе выстрелов, которые теоретически способна произвести одна пушка. Снабжение войск большим количеством боеприпасов при отсутствии возможности своевременно заменять изношенные орудия может привести к еще более скверному положению, поскольку предпочтительнее иметь пушки и экономить на снарядах, нежели иметь снаряды при отсутствии артиллерии, которая могла бы их использовать.

Этот кризис в полевой артиллерии русской армии продолжался до самого конца 1916 года, постепенно теряя остроту, но только в 1917 году нехватку снарядов стало возможно отнести к области закончившихся страшных снов.

Значительно более трудноразрешимым оказался вопрос обеспечения тяжелой артиллерией. В начале кампании только армейские корпуса действующей армии имели в своем составе мортирные дивизионы. Однако во всем, что касалось снабжения наших частей дальнобойной и тяжелой артиллерией – в особенности 6-дюймовыми орудиями, – положение было намного хуже. Предлагалось придать каждому корпусу действующей армии по одному дивизиону из трех батарей четырехорудийного состава; одна батарея должна была иметь на вооружении две дальнобойных пушки калибра 4,2 дюйма, а две другие – 6-дюймовые пушки или гаубицы. Во время кампании на этих принципах формировались новые дивизионы как для армейских корпусов действующей армии, так и для вновь формируемых корпусов. В 1916 году создание этих новых дивизионов не могло быть закончено к нужному сроку по причине формирования новых армейских корпусов, число которых почти вдвое превосходило количество таких соединений в мирное время.

В то же время, если русская артиллерия испытывала нехватку снарядов даже для полевых орудий, то недостаток боеприпасов для тяжелой артиллерии ощущался еще более остро. В 1915 году бывали случаи, когда тяжелые батареи отводились в тыл якобы для ремонта, а в действительности же – по причине полного отсутствия боеприпасов для них. Такое положение постепенно исправлялось, но, несмотря на это, только весной 1917 года при подготовке будущих операций к вящей радости различных армий они могли рассчитывать на получение нескольких десятков тысяч снарядов для 6-дюймовых пушек и приблизительно 100 тысяч бомб калибра 4,8 дюйма для траншейных мортир. Такое положение – по сравнению с жалкими сотнями тяжелых артиллерийских выстрелов, которые им поставляли в 1914 и даже в 1915 годах, – может считаться удовлетворительным.

К концу ноября 1914 года германцы уже использовали в полевых сражениях 12-дюймовые орудия, тогда как у нас вплоть до весны 1916 года самым тяжелым калибром была 6-дюймовка.

Глава 11 ЛЕТНЯЯ КАМПАНИЯ 1915 ГОДА

Когда зима 1914/15 года подходила к концу, нами были получены сведения о том, что германцы перебрасывают часть своих сил на австрийский фронт. Тем не менее явного подтверждения данного факта мы немедленно получить не могли, поскольку германцы, проводя сосредоточение войск, на передовую прибывшие части не выдвигали. Следовательно, вплоть до взятия пленных подтвердить прибытие в Галицию германских войск было невозможно.

В русских верховных военных инстанциях отлично понимали нестабильность положения на галицийском фронте, вызванную тем, что продолжавшиеся всю зиму непрерывные бои оттянули значительную часть резервов Юго-Западного фронта в районы северо-запада. Наши армейские корпуса – не только в горах, но и у подножия Карпат – занимали позиции длиной по тридцать и более километров, не имея при этом достаточно сильных резервов. К тому же в частях имелся большой некомплект личного состава,