Егерь достал из кармана своей куртки завёрнутый в пакетик шприц. Жидкость внутри него имела желтоватый оттенок, и в ней словно кружились мельчайшие голубые крупицы.

— Красивый на вид, но невероятно убийственный яд. Когда вернулся из тюрьмы, нашёл время обновить знания. Я предположил, что появление рифтов создаст новые виды ядов и способов убийства, а потому всё тщательно изучил. Как оказалось, не зря.

Я вздохнул и вернул шприц Егерю, после чего посмотрел на Рому. По его лицу всё было ясно и так. Он потерял свою любовь, а розовые очки разбились вдребезги, оголив истинную сущность этого мира. Мне не хотелось его трогать, но боюсь, без него не обойтись. Я не могу решать за него, как поступать с Софией, а отпускать её просто так нельзя.

— Рома, ты как?

— Нормально, — он ответил сухо, даже не взглянув на меня. — Пока не могу поверить в то, что сегодня произошло. Сегодняшний день кажется мне сном. Одновременно ужасным и приятным до безобразия. Мне пока что очень сложно поверить во всё произошедшее. Она, правда, пыталась меня убить?

— Судя по тому, что я увидел, да, — я кивнул. — Слушай, Рома. Не хочу тебя дёргать, но ты должен решить, что хочешь сделать с Софией. Точнее, что нам с ней сделать? Скажи. Ты хочешь ещё её видеть?

— Нет, я не хочу, чтобы она появлялась в моей жизни. Я, в принципе, не хочу, чтобы она существовала.

Намёк был ясен, как утренняя роса.

— Егерь, ты её в туалете запер?

— Да, — он кивнул, и я оскалился. — Ты что удумал?

— Проводи меня к ней, надо поговорить.

— Хорошо.

София сидела на ванной, опустив голову и не желая смотреть никому в глаза. И, кажется, она даже пыталась плакать.

— Крокодильи слёзы? — я усмехнулся. — Скажи мне, подруга, как так получилось, что ты решила его убить? Хотела лёгких денег? Не повезло тебе, что Рома познакомился со мной раньше, чем ты провернула свою затею.

— Это была не я… — тихо ответила девушка и попыталась вытереть слёзы рукой, но только размазала по лицу тушь. — Я не хотела его убивать, я его любила и люблю до сих пор.

— Ты думаешь, кто-то в это поверит после того, как у тебя нашли шприц со смертельным ядом?

— Ядом?.. — она посмотрела на меня такими глазами, что мне самому невольно захотелось ей поверить. Я встряхнул головой. Нет, нельзя поддаваться на её чары. Она просто пытается меня обмануть. — Я ничего не делала… Я даже не помню, как пришла сюда сегодня…

Так, а вот это уже интересно. Не помнит, как пришла? Нет, я, конечно, не поверю в её рассказ на ровном месте, но насколько я знаю людей, в её голосе нет фальши. Она не притворяется и, кажется, действительно ничего не помнит. Или это я пытаюсь себя в этом убедить, поддаваясь её красоте? Так, это точно нужно проверить.

— Не знаю, правда, ты ничего не помнишь или нет, но сегодня ты умрёшь, — я ухмыльнулся. — От своего собственного яда. Уверен, ты знаешь, как он действует. Стоит ему попасть в твою кровь, и время твоей жизни пойдёт на минуты.

— ЧТО⁈ — услышав мои слова, она встрепенулась, и я увидел, как её ментальная оболочка рушится. Это было неизбежно. Да, она у неё сильная, но после случившегося расшаталась, и мне ничего не стоило её доломать. Без лишних усилий я захватил её душу. Мой сосуд сразу скакнул до седьмой ступени, а девушка успокоилась, будто превратившись в безмолвную куклу.

— А вот теперь рассказывай мне всю правду. Зачем ты хотела убить Вишневского? Ты хотела денег? Ты его ненавидела? Ты притворялась, когда говорила, что любишь его?

Хорошая это вещь, подчинение души. Ведь порабощённые мною души, соврать МНЕ не могут. Да, так как моя ветвь — пересмешник, они умеют это делать и ни один артефакт не сможет этого определить, но, когда я приказываю им говорить правду и только правду, они так и делают. А значит, все её слова будут истиной, и сейчас я узнаю, зачем и для чего она пыталась убить Рому.

— Я не хотела его убивать. Я ничего не помню. Я искренне люблю Рому и хочу от него детей. Двух дочек и сына. Мои чувства искренние, — говорила она как робот, но говорила правду, и тут я впал в ступор. Это что такое? Она сломалась и смогла мне соврать, или меня слуховой аппарат подводит?

— Подожди. Ты пыталась его убить? Что ты знаешь о яде?

— Я не пыталась его убить. Про яд ничего не знаю. Я впервые услышала о нём от тебя.

Так, а вот это уже странно. Если я правильно понимаю работу подчинения души, она не может мне соврать. Так, почему же она говорит, что ничего не знает?

— София, скажи мне. Что последнее ты помнишь?

— Кофейня. Пью латте на соевом молоке. Ко мне подсаживается мужчина. Красивый, но я отвожу взгляд. Верна своему молодому человеку. Мужчина настойчив, хочет познакомиться. Он хватает меня за руку, я пытаюсь её убрать. Не могу, укол в запястье, и наступает темнота. Просыпаюсь на полу, меня держит лысый мужчина со шрамом на лице. Рядом стоит Рома, не пытается помочь. Мне больно, я кричу от боли. Рома отводит взгляд. Мне становится страшно…

— Прекрати, — я выдохнул. — Покажи мне свою руку, за которую тебя схватили в кофейне.

София протянула руку вперёд. Я схватил её за ладонь и увидел на руке едва заметную красную точку. Будто её комар укусил, но без зуда и опухоли. Заметить такое сложно, если не знать, где искать. Да и у людей всегда много таких отметин на теле, обычно на них не обращают внимания.

— Ты помнишь, как выглядит тот мужчина? Сможешь описать?

— Военный китель, он — рифтовик. Блондин, волосы зачёсаны назад. Глаза голубые, яркие. На руках дорогие часы, но подделка. Всем видом пытается показать, что он круче всех, но он не такой. От него пахнет перегаром.

Описание достаточно точное, но… рифтовик?

— Сколько звёзд на погонах?

— Одна звезда, на каждом погоне. Семи конечная.

— Спасибо. Теперь вернись в норму.

Для придания моменту пафоса я щёлкнул пальцами, и София вернулась в норму, начав оглядываться по сторонам. Ещё одна прелесть подчинения. Я в любой момент могу приказать человеку вернуться в нормальное состояние, и он даже ничего не поймёт. Будто время для него совсем не прошло. Даже если я перевезу его в другую страну, он будет считать, что сам этого пожелал и сделал. И, в целом, функционировать он будет вполне адекватно, по сути, ничего в его жизни не поменяется, если я сам того не пожелаю.

Вот только, что это был за мужчина и как он её контролировал? Сомнений в том, что это был именно контроль, у меня нет. Но одно я понимаю точно, это было не подчинение души, а значит, работал не Знатный. Во-первых, София не потеряла свою ментальную оболочку, и душу я сейчас захватил без особых проблем. Во-вторых, она бы помнила хоть часть того, что происходило, а она всё забыла. В-третьих, этот странный укол.

— Так, ты ни в чём не виновата, и я тебе верю. Сиди здесь и не делай глупостей. Я постараюсь всё исправить и вернуть ваши с Ромой отношения. Но для этого надо найти того, кто тебя подставил.

— Правда? — София посмотрела на меня как на идола. — Но… почему?

— Я не могу тебе этого объяснить. Но я очень проницательный и вижу, когда люди врут. Ты мне не соврала. Сиди здесь и никуда не уходи. Обещаю, ты будешь жить.

— Но ты же говорил, что меня убьют!

— Я соврал, чтобы посмотреть на твою реакцию. Всё хорошо, успокойся.

В принципе, я мог ей этого и не говорить. Даже если она сбежит, я всегда смогу её найти. Её душа теперь принадлежит мне, и пока что я не собираюсь ей её возвращать, а значит, всегда могу знать, где она и чем занимается.

Оставив девушку одну, я вышел из туалета и запер за собой дверь, на ключ. Он предусмотрительно был оставлен в дверном замке. Сразу же пошёл в гостиную, сообщить ребятам о том, что узнал.

Рома всё так же находился в уныние, а вот Егерь ходил по комнате и о чём-то размышлял.

— Саша! — заметив меня, он будто прозрел. — Я придумал, как нам избавиться от неё так, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Я тут смотрел сериал, где человека растворили в кислоте…

— Так, отставить идеи! — я широко улыбнулся. Нравится мне, когда Егерь придумывает безумные планы, но ситуация