Шрифт:
Закладка:
Снейп и портрет Блэка молча переглянулись в одинаковой растерянности. Дамблдор бредит или неудачно шутит?
— Разумеется, я не собираюсь отдавать Тому настоящий меч, — старик сделал паузу, ожидая признаков понимания от слушателей, не дождался и нетерпеливо закончил: — право, какие вы тугодумы, господа! Термин «трансфигурация» вам что-нибудь говорит?
— Вы хотите сказать... — неуверенно начал Снейп, — что надо сделать копию меча, передать ее Темному Лорду, а подлинник оставить для Поттера?
— Наконец-то вижу признаки хваленой слизеринской сообразительности! Пожалуйста, развивайте свою мысль, Северус.
— Лорд будет уверен, что собрал все реликвии, в том числе и потенциально опасные для него. Но остаются три вопроса: кто сделает копию настолько высокого класса, кто передаст ее и кто, наконец, вручит подлинник Поттеру?
— Вы, — ответил Дамблдор. — Вы трансфигурируете меч-дублер, вы передадите его Волдеморту как дар от Хогвартса, а когда Финеас выяснит местонахождение Гарри, отнесете ему подлинник.
Какое-то время Снейп озадаченно молчал. Потом встал, подошел к одному из пыхтящих приборов и навел на него палочку. Мгновение — и вместо шестеренок и цилиндров на столике лежал точь-в-точь меч Гриффиндора. Волшебник взял его и скептически осмотрел со всех сторон.
— Лорд не идиот, а я не самоубийца, — второй взмах палочки вернул устройству прежний вид. — Нужен другой вариант.
— Другого варианта нет, — с нажимом произнес Дамблдор. — Для подделки, которая могла бы ввести в заблуждение Волдеморта, требуется трансфигурация высшего уровня.
— Но не звать же мне МакГонагалл...
— Разумеется, нет. Это должны сделать вы.
— Что за чушь вы несете?! — не выдержал Снейп. — Я только что показал вам...
— Пожалуйста, сядьте и послушайте.
Альбусу громыхающему он мог бы противостоять. Но в усталом тихом голосе скрывалось нечто, заставившее Северуса немедленно подчиниться. Остатков упрямства хватило лишь на то, чтобы не смотреть портрету в глаза.
— Высшая трансфигурация подразумевает непосредственный контакт мага с объектом, — все так же тихо продолжал Дамблдор. — В результате объект необратимо меняет структуру, свойства, размеры, вес и форму, полностью утрачивая любую связь с прежними характеристиками.
Молчал в своей раме Блэк. Ни звука не доносилось из рам, где находились другие портреты. Мастерство волшебника оттачивается годами, десятилетиями упорной практики, после смерти прежнего директора Хогвартса тягаться в магическом искусстве с Волдемортом никому не под силу...
— Я не справлюсь, — глухо проговорил Снейп, не поднимая головы.
— Вы овладели левитацией. Вы пользовались Адским огнем, как обычной свечкой. Вы справитесь. Вы должны справиться.
— Но как?! Из чего?! Какие заклинания? — Северус снова вскочил на ноги. — Обычную трансфигурацию изучают не меньше пяти лет. Значит, на высшую мне надо потратить всю жизнь?
— Начались вопросы по существу. Хороший признак, — улыбнулся Дамблдор. — В высшей трансфигурации не используются ни заклинания, ни волшебные палочки. Только руки и магическая сила. Поэтому много времени вам не потребуется. Час-два, не больше.
Снейп недоверчиво нахмурился.
— Звучит подозрительно просто. В чем подвох?
Дамблдор ответил не сразу.
— Творец, создавая волшебников, сделал наши тела такими же, как и у маглов. А потом вложил в нас незатухающее пламя — магическую силу. Мы не замечаем ее, пока не начинаем использовать. Северус, нам надо молиться на тех, кто придумал волшебные палочки и заклинания! Эти гении нашли способ преобразовать огонь, благодаря им мы чувствуем всего лишь легкое покалывание в пальцах или незначительный шум в ушах. Высшая трансфигурация основана на применении магической силы в первозданном виде. А наши тела, как я уже говорил, самые обычные...
— И что это значит?
— Это значит, вам будет очень больно, Северус. Особенно в первый раз.
Задачу решили максимально упростить. В шкафах нашлось несколько старинных серебряных кубков, некоторые даже с рубинами. Совпало общее количество камней, их форма, примерный размер. Дамблдор посоветовал принять какое-нибудь стимулирующее зелье. Снейп приготовил бинты и заживляющую мазь, но старик заявил, что они не понадобятся. «Идущий изнутри огонь внешних ожогов не оставляет».
Боли Северус не боялся, за три десятка лет испытал всякое. И зелья пить не стал: лучше любого Бодрящего или Умострильного действовало предвкушение. Высшая трансфигурация нигде толком не описывалась, и он полагал, что это знание — удел немногих избранных, таких как Фламель, Дамблдор... Неужели сегодня, сейчас он встанет вровень с ними и сотворит уже не фокус, а что-то очень близкое к чуду?
— С чего начинать, Альбус?
— Снимите мантию и закатайте рукава сорочки. Отлично... Теперь берите любой из кубков и сминайте его. Да, именно пальцами. Как глину.
Северус двумя руками изо всех сил стиснул края кубка.
— Не так! — Дамблдор резко подался вперед в своей раме. — Не физической силой! Северус, вы должны поверить, что это глина! Понимаете, поверить... И направить магическую силу в пальцы, как направляли ее в волшебную палочку!
— Я понял. А теперь помолчите.
И Дамблдор послушно умолк, сердито шикнув на портрет Блэка, собиравшегося что-то возразить.
Северус отставил кубок. Закрыл глаза. Самое время прислушаться к себе, уловить ту едва заметную дрожь, которую вызывает, оживая, тугая пружина под ребрами. В темноте опущенных век он вдруг увидел ее: узкая белая спираль закручивала виток за витком, заполняя собой все его существо. Пружина раскалялась, искрящийся белый сменился бледно-голубым, жар иссушил глотку, от плеч к кистям прокатилась волна мучительной судороги, пальцы сами собой вцепились в кубок...
А-А-А!..
Он открыл глаза — и почти ослеп от невыносимо яркого пламени, в которое по локоть погрузились руки.
Боль нахлынула позже. Мнилось ему: не осталось крови в венах, нет костей под мышцами — боль заполнила тело до последней клетки и хлестала из кончиков пальцев, как вода после «Аква Эрукто». Две огненные перчатки сжали предплечья, запястья, кисти, и массивная серебряная чаша, мгновение назад бывшая твердой, стала оплывать в его руке, как столбик воска горящей свечи.
— Берите другие кубки! Скорее! — крикнул Дамблдор.
Несмотря на оглушающую боль, Северус услышал его. Оскалившись, схватил несколько серебряных вещиц, слепил в единый ком и, постанывая сквозь стиснутые зубы,
