Шрифт:
Закладка:
— Предположим. Что это нам дает?
— Возможность подобраться к Каргаю совсем близко и знать все, что знает он.
— Стало быть, мы поджидаем тут некоего «гонца из приближенных», — помолчав, отозвалась Марга. — Ну наконец-то дело прояснилось! И как ты намерен с его помощью подобраться к Каргаю?
— Прошу тебя, Марга! — Хаста сложил руки перед грудью. — Доверься мне…
— Можно я его стукну? — приподнялась с земли Вирья.
— А потом я? — подхватила ее подруга.
Сестра Ширама досадливо отмахнулась от воспитанниц:
— Умолкните — я думаю! Ты явно затеваешь что-то хитрое, но я никак не соображу, что именно… — хмурясь, проговорила она. — Хочешь, чтобы мы подкараулили его и убили?
Жрец отрицательно качнул головой.
— И то верно — мы могли бы это сделать у моста… А, поняла! Ты хочешь поймать его и сам переодеться гонцом!
Хаста хмыкнул:
— Боюсь, я не смогу убедительно изобразить знатного воина. Тут скорее подошла бы ты, но накхи сейчас не в почете. Впрочем, можно набелить тебе лицо, распустить твою косу и перекрасить ее в золотистый…
Пальцы Марги сомкнулись у него на горле.
— Ты вообще думай, что говоришь!
Хаста с трудом высвободился и потер кадык.
— Не стоит так горячиться, — кашляя, ответил он. — Это была шутка.
— Глупая шутка, — буркнула сестра Ширама.
— Согласен… — Он поднес руку к глазам, закрываясь от солнца. — А вот, кажется, и наш гонец!
По дороге, ведущей к Яргаре, быстро двигалась пятерка всадников. Четверо в обычных бурых плащах городской стражи, один в алом, со вспыхивающим по вороту золотом.
— Как я и думал, кто-то из придворных, — пробормотал жрец, быстро вставая и направляясь в сторону дороги. — Что ж, самое время познакомиться…
— А нам-то что делать? — крикнула ему в спину Марга.
— Вам… — Хаста поглядел на молодых накхини. — Надеюсь, твои девочки любят купаться в холодной, покрытой тиной воде?
* * *
Обогнув холм, всадники увидели одинокого путника, что брел по дороге, опираясь на длинный посох.
— С дороги! — нетерпеливо крикнул воин из свиты вельможи в алом плаще.
Хаста обернулся, из-под руки разглядывая гонца. Да, как он и предполагал, перед ним был один из тех знатных бездельников, которые вечно крутились около Кирана, во всем его поддерживая. Юноша был разодет с излишней в лесу роскошью, держался самоуверенно и величественно, как истинный царедворец. Впрочем, едва ли он был из высшей знати — в отличие от смуглых арьев царского рода, этот был светлокожим, и его длинные волосы были не золотистые, а просто рыжеватые. По виду гонца можно было сразу сказать, что его предками были степные сурьи, которые первыми склонились перед колесницами захватчиков с востока, несущих свет Исвархи на своих копьях и знаменах…
Хаста отпрянул и закричал поравнявшемуся с ним гонцу:
— Эй, путник, погоди! Ты что же, не знаешь, какие нынче дни?
Всадник в алом плаще натянул поводья, осаживая коня.
— Не спеши, добрый юноша, это опасно, — продолжал Хаста. — Нынче те, кто торопится, могут и вовсе не доехать до дому…
— Что ты хочешь сказать? — спросил молодой царедворец, пытаясь по виду странника понять, с кем имеет дело.
Причудливое одеяние, пестрый плащ, войлочный колпак… Бродячий прорицатель, звездочет? Но из каких краев?
— Не торопись, поезжай шагом, будь осторожен! Вчера наступили лунные дни у богини Тарэн…
— Что?!
Насторожившийся было юноша озадаченно поглядел на звездочета, а потом разразился хохотом. Следовавшие за ним воины из столичной городской стражи громогласно подхватили его смех.
— Ты в бьярских землях, — укоризненно отвечал жрец. — Лучше тебе знать, что в эти дни великая богиня злится на весь мир. Все, что попадается ей на глаза, раздражает ее. Бьяры в эти дни стараются со двора лишний раз не выходить. Даже едой заранее запасаются…
— Мы в землях Аратты, чужеземец, — резко отвечал знатный юноша. — Здесь один только Исварха имеет власть. Я вижу, ты явился издалека? Должно быть, ты лишен его света, потому и трепещешь перед всякой лесной нечистью. Знай же: злые духи бессильны перед ликом Господа Солнца! Это знает в Аратте всякий ребенок.
— Я-то, может, и знаю, — возразил Хаста, — да вот только Тарэн нет до того дела. Могу только посоветовать — не торопись! Да и ни к чему спешить — Мать Зверей нынче уже проявила свой дурной нрав. Она возмутила речные воды, и те снесли мост впереди.
— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросил гонец. — Ты же сам идешь в ту сторону.
Хаста пожал плечами:
— Мне было видение.
Всадник в алом плаще вновь расхохотался:
— Вот и посмотрим, чего стоят твои видения! За мной!
Он махнул рукой своим воинам, повелевая им продолжать путь.
— Ишь каков, — хмыкнул Хаста, провожая взглядом всадников. — Даже плеткой наглого язычника не вытянул на прощанье, будто и не из столичных арьев… И запомни! — закричал он вслед гонцу. — Избегай соблазнов Тарэн! Нынче она коварна и прожорлива, как никогда!
Никто из всадников даже головы не повернул в его сторону.
— Что ж, главное, ты меня услышал, — прошептал Хаста и ринулся прочь с дороги, обратно на холм.
Анил из рода Рашны Отца Истины был раздосадован.
Стоя чуть в стороне от дороги, на обрывистом берегу неведомой лесной речки, он наблюдал, как местный люд возится у остатков моста, стаскивая к воде срубленные молодые деревья и налаживая новый настил. «Эти бьяры еле шевелятся!» — едва сдерживая нетерпение, думал он, и его рука сама собой сжималась и разжималась, будто нащупывая плеть. Подбодрить бы лентяев, а то ползают, будто зимние мухи! Но толку не будет — за время странствия по дорогам и постоялым дворам северного края юный царедворец уже усвоил: бьяры никогда никуда не спешат. А ведь солнце уже спустилось за кроны сосен, — чего доброго, придется ночевать в лесу…
Неужели прав был бродячий звездочет? Бьярская нечисть в этих землях в самом деле имеет силу противостоять воле Исвархи?
То, что сам он исполняет божью волю, Анил не сомневался. Киран, блюститель священного престола, так и сказал — от этого поручения, быть может, зависит судьба Солнечной династии и всей страны!
Анил верил ему всецело. С той поры,
