Что касается механизма, тактики, то вправду не всякий освоит ее и талантливо приведет в действие. Для этого надо прежде обнаружить в себе способность быть хоть немного мошенником. Знаю я людей, пытавшихся в дни черного отчаяния стать мошенниками. Не выходило. И не оттого, что не хватало им ума найти нужные связи. Нет, внутреннее сопротивление совести было сильнее их. А выйди за порог совести, механизмы связей сами объявятся. Тогда не понадобится никаких особых способностей.

— Есть связи случайные, некрепкие, легковесные. Есть и посерьезней. А есть и совсем солидные и непоколебимые. Основательный, положительный человек может из-за своего добродушия и доверчивости выглядеть иной раз жалким. Как Оргон перед жульническими комбинациями какого-нибудь Тартюфа (имеющего связи).

— Думаю, оргоны идут к исчезновению, как осокори вдоль наших рек. Нет, мне кажется, ни обманутых, ни обманщиков. Все заменено взаимным интересантством. «Связист» и его патрон действуют на взаимных началах, с равными правами и обязанностями. Конечно, на первое время «связист» получает аванс, который позже возмещает с лихвой. Он обычно симулирует большую дружбу со своим покровителем. Облагодетельствованный покровителем, зубами держится за интересы своего патрона. Когда взаимные интересы рухнут, как прогнившая крыша сарая, дружба эта испаряется и заменяется взаимной клеветой. Но до той поры оба не чают души друг в друге.

— Когда человек обзаводится связями? Сложный ведь вопрос. Порой, к сожалению, это оказывается прямо-таки неизбежным. И по мелкому же, совсем мелкому поводу: как, например, купить сегодня кило леща… И это тем обидней. Почему так выходит? Кто здесь виноват?

— Если брать леща не как продукт, а как метафору, то уж скажем: купить кило леща человек не может без связей. Потому что желающих поесть леща больше, чем имеющихся лещей. В связях не было бы нужды, если б леща было много или вовсе не было.

— Каким людям помогают связи? Как используют свои связи люди бездарные и корыстолюбивые, а как те, кто способней и лучше? Не скажешь ведь, что хорошие люди никогда не пользуются связями…

— Если не разграничивать резко связи и взаимопомощь, борьбу за общее дело, то придется сказать, что связи необходимы как пройдохам, так и людям доблестным. Конечно, бездарные и корыстолюбивые намного более ловки. Больше того, их мерзкие домогательства, сопровождаемые хитрым притворством, куда скорее напоминают белый цветок невинности, нежели законные и честные требования сознательного человека.

Признаем же, что связи бездарных и корыстолюбивых срабатывают почти всегда, а связи тех, кто способней и лучше, — почти никогда. Первые, конечно, используют связи для удовлетворения узко своих интересов. Вторые всего чаще стремятся к решению какой-либо проблемы, час которой обычно еще не пробил. Их стук в ворота — первый звук завтрашнего торжества. Ай, до торжественного колокольного звона сколько еще звуков заглохнет!..

— Знаете ли вы авторов с посредственными возможностями, достигших благодаря связям достаточно многого или, точнее говоря, много взявших? Не назовете ли поименно кого-либо из них? Сомневаюсь…

— Мы знаем, литература образовывается не из одних вершин. Ей требуются все хорошие и честные перья — и посильней и послабей. Но необходимо иметь сообразную их ценности табель о рангах. Нация должна знать своих великих и отличать их от посредственностей. Остановимся на посредственности. Она воинственна. Она хорошо вооружена. Сильнейшее ее оружие — торгашество: я — тебе, ты — мне. Хватает и в наших издательствах, журналах, литературной прессе торгашей-лотошников. Я не отрицаю полезности их труда. Но вместо того чтобы оказывать известные необходимые письменные услуги и удовлетвориться скромным уважением, они порою достигают и величия, получают литературные награды и представляют нас за границей как своими переведенными там книгами, так и собственным присутствием.

Конечно, какие-то дарования есть в каждом. При правильной градуировке ценностей не будет поражать нас, если вдруг окажется, что посредственный автор — отличный редактор. А когда писатель дает мало и благодаря связи получает много, то заболевает нравственно и заглушенным его способностям к другого рода деятельности тоже делается больно.

Имена, а? Список вышел бы весьма и весьма длинный. Надо ж беречь бумагу.

— Не отграничить ли под конец нашей беседы еще раз доброжелательную принципиальную помощь от использования связей?

— Думаю, в течение всей беседы мы отграничивали человеческую взаимность от корыстного пособничества.

Тут могут явиться сотни соображений, откроются тысячи различий. Но есть водораздел, который, мне кажется, все поставит на свои места в чьих интересах ты совершаешь тот или иной поступок. Всякое доброе дело в пользу людей, общества носит высокоморальный характер. Я так просто и не верю, что дурные средства, с которыми некий индивидуум хочет осуществить благую цель, могут снискать какое-то извинение. Я даже считаю, что коль средства дурны, то человек или заблуждается в своих добрых намерениях, или прячет свое злодейство под маской благородной цели.

ПРО ЧУЖЕПОКЛОННИКА

Собеседник: Тончо Жечев

— Как вы думаете, товарищ Жечев, почему Добри Войников в своей «Лжетолкуемой цивилизации» разоблачил этот тип и совершенно беспощадно его осмеял? Вероятно, он ясно отдавал себе отчет в опасности «чужепоклонства» еще на заре нашего Возрождения?

— У нас всегда, больше или меньше, цивилизация была вправду лжетолкуемой. Это из-за того, что мы не усматривали основной разницы между цивилизацией и культурой. С цивилизацией связан прежде всего прогресс в технике, в быту, в жизненных удобствах, так сказать. А культура охватывает все нравственные, общественные и духовные устои народа. Еще на заре национального пробуждения Добри Войников видел, как легкомысленные ничтожные выскочки меняли золото народности нашей культуры на медные гроши моды. Так что еще со времени написания «Лжетолкуемой цивилизации» актуален вопрос о чужепоклоннике в нашей жизни. Если развернуть лучшие газеты и журналы Возрождения — «Былгарски книжици», «Читалиште» и др., то видно, что там очень часто говорится о «цивилизации, которая прет сегодня на нас», по выражению Петко Славейкова, и которая побуждает нас легкомысленно забывать и отрицать начала народной жизни, начала исконные, выработанные веками…

— Где граница между чужепоклонством и преклонением перед красивым и прекрасным у других народов? Вспоминается ваша интересная статья об Иво Андриче, она произвела впечатление на нашу общественность и долго обсуждалась. И были на то основания, ибо не всякое восхищение чужой красотой есть чужепоклонство, верно ведь?

— К сожалению, сорняки лучше всего растут на хорошей почве… Сорняк, чужепоклонства у нас произрастает на прекрасной, открытой и искренней симпатии болгарского народа к культуре других народов. Но когда такая симпатия вырождается у кого-то в податливость и унизительное преклонение, тут уже чужепоклонство.

Нам и пятисот лет недостало, чтобы возненавидеть даже своего поработителя. Вспомните, как Апостол[15] говорил о турецком народе словно о своем болгарском народе. Это великодушие болгарина, прекрасная