— Обстановка, знаете ли, Елизавета Дмитриевна, весьма располагает. Притвориться Филиппой это и в ваших, и в моих интересах, — бодро сказал Песцов и наконец убрал в карман пистолет.

Я облегчённо выдохнула, но не расслабилась: у Песцова явно появилась идея, как обратить случившееся себе на пользу. Но его польза не равна моей. Разные у нас цели.

— Зачем это? — насторожилась я. — Я не собираюсь никем притворяться.

— Вы уже притворялись и довольно успешно, — отрезал Песцов. — Филиппу Мэннинг ни допрашивать, ни проверять не будут столь тщательно, как её переводчицу, и у нас вполне может получиться выскочить из ловушки. Давайте же, меняйте лицо, я посмотрю, насколько похоже выйдет.

Я еле удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска, и то потому, что вовремя вспомнила, что я ещё ни разу не видела, чтобы в этом мире кто-то делал подобные жесты. В лучшем случае Песцов меня попросту не поймёт, в худшем — исполнится ненужных подозрений. Я решила попробовать для начала объяснить ему степень заблуждений вербально.

— Мой английский не настолько хорош, чтобы притвориться англичанкой. Меня разоблачит любой соотечественник мисс Мэннинг, оказавшийся рядом.

— Елизавета Дмитриевна, много вы видели англичан за время нашей поездки?

— Да даже необязательно англичанин, а просто хорошо говорящий на английском, — продолжала я убеждать Песцова в глупости его идеи. — Из меня такая же англичанка, как из слона балерина.

— Ерунду говорите, Елизавета Дмитриевна, — отмахнулся Песцов. — Кто здесь хорошо говорит по-английски? Здесь тяжело найти даже того, кто хорошо говорит по-русски. Более того, вас никто не заставит постоянно болтать. Объявим, что вы сорвали голос во время нападения волков. Обойдётесь минимумов слов, и те буду переводить я. Как, по-вашему, много урядников говорят на английском? Даже в гимназиях это довольно редкий язык. — Видя, что я не тороплюсь повиноваться, он недовольно добавил: — В противном случае, Елизавета Дмитриевна, разразится скандал, в котором мы пострадаем оба, поскольку получается, что вы бежали со мной. Уверен, газетчики раздуют сплетню до размеров того самого слона, который не балерина. И главное, неизвестно до чего додумаются представители наших кланов, которых непременно сюда вызовут.

Я вспомнила Соболеву, которая с придыханием сообщала, что у Рысьиной-младшей и Песцова роман. В таком ракурсе всё выглядит как побег, и если пойдут подобные слухи, то княгиня непременно объявит, что согласна пойти навстречу «любящим сердцам». А то, что она меня может выдать без моего согласия, я уже знаю. Остаётся узнать, могут ли женить Песцова, если он не захочет. Впрочем, был же он в списке потенциальных женихов, а значит от него принципиальное согласие давно получено. Боже мой, вот чувствовала же, что личность с такой фамилией просто так не приходит!

— Елизавета Дмитриевна, время идёт. Пробуйте, чтобы в случае неудачи была возможность придумать что-то ещё.

Я тяжело вздохнула, вызвала нужное плетение и начала править его под мисс Мэннинг.

— Оу, даже лучше, чем оригинал, — польстил мне Песцов. — Оригинал выгляди постарше. Можете подправить для большего соответствия?

Правки он предлагал внести ещё пару раз, пока не остался полностью доволен результатом. Платье мисс Мэннинг был разорвано при трансформации, но пальто она расстегнула и сбросила. Наверное, рассчитывала надеть его на концертное платье, которое нашлось в санях неповреждённым и лишь слегка присыпанным снегом. Было оно скользкое и холодное и пропахло хозяйкой. Мне теперь казалось, что духи мисс Мэннинг имели явно различимую гнилостную нотку и даже пахли тухлятиной. И вообще всё вокруг пропахло тухлятиной до тошноты. Адреналин наконец схлынул, и меня заколотило от осознания случившегося. Казалось, я прошла по самому краешку и уцелела лишь чудом.

Пока я переодевалась, содрогаясь от дрожи и борясь с желанием показать миру содержимое желудка, Песцов развил бурную деятельность по извлечению сосульки из живота горничной мисс Мэннинг. Впрочем, была ли она на самом деле горничной? Кто знает, у кого была ведущая партия в этом дуэте. Иногда кукловод как раз тот, кто незаметен.

— Так, Елизавета Дмитриевна, вы можете одно тело сжечь? — бодро поинтересовался Песцов. — Конкретно, бывшую мисс Мэннинг. Заодно согреетесь, а то вы совсем замёрзли. И сосульки развейте. Не нужно нам, чтобы встали вопросы о иной магии, чем в маячке.

Сосульки убрать оказалось куда проще, чем точечно сжечь одного крэга. Я экспериментировала, то усиливая поток, то уменьшая, но всё же добилась того, что от трупа осталась только горка пепла, которую Песцов споро стал прикрывать выломанными частями саней.

— Сейчас костёр разведём, никто и не подумает, что здесь что-то было, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Заодно и не возникнет вопроса, как мы нашли маячок. Кстати, где он? Нужно его непременно прибрать, пока не прибрал кто-то ещё.

Костёр я запалила тоненькой струйкой силы, а потом Песцов по моей указке ковырялся в днище саней, извлекая крошечный, с копеечную монету маяк. Теперь нападение ни за что не посчитают случайным.

— Так что мы расскажем жандармам? — спросила я.

— Да, собственно, Елизавета Дмитриевна, нам и выдумывать ничего не надо. Расскажем в точности всё, что случилось. Только крэгом окажется переводчица, — огорошил меня Песцов. — А про горничную можно вообще умолчать. Кто там про неё вспомнит.

— Позвольте! — возмутилась я. — У меня в номере документы. Если их найдут, ваша легенда рассыплется карточным домиком.

— Вы оставили в гостинице документы даже не в сейфе? — удивился Песцов — Как это непредусмотрительно с вашей стороны, Елизавета Дмитриевна. Вполне может быть, что когда мы вернёмся, никаких документов не будет.

— Я не просто так, а в учебниках по магии и под отводом глаз.

— Придётся забрать сразу, как вернёмся в гостиницу, — решил Песцов. — Уверен, это будет до общения с жандармами.

— А если нет? Ваш план, Дмитрий Валерьевич, шит белыми нитками. Что будет, если решат, что крэг из клана Рысьиных?

— Не говорите ерунды, Елизавета Дмитриевна, крэгов в кланах не бывает, как бы некоторым не хотелось доказать обратное. Если найдут ваши документы, посчитают, что вас сожрали, и Рысьины перестанут вас искать. Кстати, кучер-то наш выжил и подходит, — и уже по-английски: — Филиппа, дорогая, вы не замёрзли? Было бы обидно выдержать битву с чудовищем и умереть от обморожения.