ухом терминаторским уловил разговор развесёлой компании, в наш двор путь держащей. Две шикарно разнаряженные дамы и три кавалера с бумажными кульками, явно в коммерческом магазине затарились, или в ресторации, в кабаках то с местами дикая напряжёнка, вот и пошли гулеванить на квартиру к командированным в первопрестольную питерским инженерам.

— Ребята, только тихо проходим, в малой комнате квартирует деятель из Калинина, вреднючий типус.

— Ага, представляете, Людочка — вылитый Троцкий. Когда начал угрожать написанием докладной нашему начальству, Володька его и срезал схожестью с врагом Советской власти, посоветовал бородёнку сбрить.

— И что, сбрил?

— А сейчас и узнаем.

Судя по репликам, третий кавалер не питерский, а прямиком «с северов» — с Норильска. Правда пока до звания города гулаговскому поселению далеко, но первый «черновой» никель уже должны производить, следовательно у Мишки, в Москву на награждение приехавшего, бабла хватает на всю честную компанию. Экспроприировать дензнаки моя задача — один чёрт Михаил всё до последнего рубля проебёт да пробухает, а так меньше печень посадит.

Рассчитал, чтоб к арочке, во двор запускающей (пост милицейский в тридцати шагах) подойти с пятёркой прожигателей жизни одновременно. Страж порядка на шумных гуляк лишь глянул пристально и отвернулся — могут выпить люди после дня трудового, отчего ж и нет. Не бузят, не безобразят, хоть и выпимши, но в сознании.

— Милые дамы, проходите, а я за вами.

— Кто тут нашими девушками раскомандовался⁈ Что за регулировщик?

Ура! Как задумывал, так и вышло, главное диалог завязать, а там попрёт.

— Ребята, вы поосторожнее! Я спортсмен. Первый разряд по бегу!

— Вот и беги отсель, пока не напинали!

— Мальчики, не надо ссориться!

— Милая леди, позвольте стать вашим верным рыцарем и устроить турнир по бросанию снежков с этими мужланами, не ценящими вашу неземную красоту!

Парни быстро сориентировались, тем более милиционер рядышком, под подначки спутниц поставили кульки прямо в сугроб и начали лепить из сухого снега снежки, следуя моему примеру.

— Глядите, мушкетёры, на клёне скворечник, кто попадёт с первого раза?

— Ты затеял, тебе первому и бросать, — резонно заметил норильчанин Михаил у которого всё не получался более-менее увесистый снежок, рассыпался.

— Да пожалуйста, — картинно замахнулся, хотя это и лишнее движение, но так надо, точнёхонько запулил в дыру, куда птицы пролазят.

— Браво! Бис! — обе барышни, и Люда и Наташа захлопали.

— Да не вопрос! Можем повторить! — Скатал второй снежок и с тем же картинным разворотом плеч и отведённой рукой, словно грек древний с амфоры, на олимпийских играх диском размахивающий, зашвырнул снежок снова вглубь скворечника. Надеюсь, воробьи-синицы там зимней порой не квартируют.

У оппонентов ожидаемо ни хрена не вышло, но я парней похвалил, дескать выпивка существенно снижает меткость броска, о чём говорю авторитетно, как ведущий трюкач киноконцерна «Мосфильм». Девушки как услышали про кино, начали приглашать посидеть, поговорить о новых картинах, о звёздах мирового и отечественного кинематографа. Удивительное время! Мужская половина компании не проявила ни малейшего желания набить морду наглецу в роскошной шубе, а тоже загорелась пообщаться с кинодеятелем Виктором Подгородецким, разрабатывавшим трюки для фильма «Цирк» и накоротке знакомым с красоткой Любовью Орловой…

Дальше дело техники, намекнул Игорю и Степану, чтоб представили меня их склочному соседу как одноклассника, ныне майора НКВД, перебравшегося из Ленинграда в центральный аппарат наркомата. Те, даже поддатые, побоялись всуе и в шутейном розыгрыше упомянуть грозное ведомство, но мне то, трюкачу и каскадёру сам чёрт не брат, подошёл к действительно похожему на Троцкого, правда весьма отдалённо, персонажу, вежливо поручкался и отправил труженика наркомата связи из Твери-Калинина в комнату, с наистрожайшим наказом спать и не вредничать. Тот, подстёгнутый «Слиянием и Контролем», не прекословя удалился.

— ВиктОр, — с ударением на последнем слоге промурлыкала Наташа, — вы маг, чародей и волшебник! Вам в цирке дрессировщиком работать! Укротителем!

— Натали, а вы просто совершенство, идеал и богиня!

— А как же я?

— Вы, Людочка, — Афродита, Артемида и Венера.

— Это тоже богини? Греческие?

— Они самые.

Парни меж тем споро накрывали на стол, две бутылки вина дамам и три «беленькой» с богатой закуской — роскошный стол по нынешним временам. Извинился, что внезапно застолье приключилось, что не в доле, попросил карточную колоду, пообещав фокусы. Карты нашлись, изрядно замусоленные, что впрочем, роли особой не играло, я мог и свежую колоду распознать по рубашке через пару секунд просмотра.

— А давайте в подкидного.

— Нет, Людочка, я в карты играю только на интерес, а вы ж любители, обдеру как липку, исход предрешён, хоть на желания-раздевания играть примемся, хоть на деньги.

— А если не в карты, если в шахматы на деньги, — Павел единственный хотел поставить на место выскочку-киношника.

Понять северянина можно, он и финансировал мероприятие, что с питерских нищебродов взять, и на Людмилу «глаз положил», а тут карточный фокусник солирует.

— Вы выпили, а я трезвый, не равная игра выйдет.

— Не вопрос, вот бутылка, вот стакан.

— Расставляй фигуры, я сейчас.

Выпили до сего момента лишь по паре стопок, и пока Павел высыпал шахматы из ящика, пока выставлял на доске, любовно ровняя ряды белой и чёрной армий, я до краёв набулькал 250 граммовый стакан и неспешно, со вкусом, вспоминая шолоховского Андрея Соколова, выкушал огненную воду. Барышни зачарованно, аки кролики на удава смотрели на опустошаемую посуду, а Павел начал нервничать. То ли водку пожалел, на его трудовые рубли закупленную, то ли завидовал альфа-самцу с «Мосфильма».

— Ну что, погнали наши городских? Кто белыми играет и во сколько партию оцениваем?

— Цвет по жребию, всего десять партий, каждая по сто рублей, — отчеканил оппонент.

— А по времени на партию? — Это уже Игорь подключился.

— Есть секундомер? По пять минут каждому, то есть максимум десять минут одна партия.

Удивительно, но секундомер нашёлся. Первые ходы что я, что Павел делали почти не раздумывая. Похоже противник попался серьёзный. Но куда ему супротив киборга, от скуки изучившего большинство лучших партий, сыгранных первой дюжиной чемпионов мира, точнее — чёртовой дюжиной. После Каспарова уже неинтересно было, а вот партии Карпова-Каспарова абсолютно все изучил и все помню, терминаторской то памятью…

В первых трёх раскатал соперника вчистую, в четвёртой, имитируя подступающее опьянение, начал «задумываться» и «просрочил» время. Пятую партию, тяжело, «сосредоточившись», выиграл, но уже без начальной лёгкости.

Дамы, явно мне симпатизировавшие, попытались прервать «битву шахматных титанов», чтоб Пашка меня, захмелевшего, не разбил наголову. Правильно, в принципе возмутились, артистично, — дескать пришли приятно провести вечер, а кавалеры пешки двигают, комплименты не говорят, ручки не целуют, стихи не читают. Но дело чести — это дело чести! Посему мы с Павлом удалились на кухню и там продолжили. Игорь же со Степаном галантно развлекали мамзелей.

Норильский житель заметно подустал, в шестой и седьмой партиях допустил детские ошибки, а восьмую, девятую и десятую сдавал на семнадцатом, двадцатом и десятом ходах, даже не пытаясь