Очевидно, ребенок что-то напутал… Мало ли в городе Куницыных? Под этой фамилией могут быть и… достойные люди. Умоляю тебя, уйдем, пока не поздно. Это, наверное, однофамилец… Ребенок ошибся…

Т е т я  С и м а. Ошибся не ребенок, а ты. Ты же говорила — пещера, электромонтер… в доме кошки и надписи. Я бы согласилась всю жизнь прожить в такой пещере.

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Но это же не тот дом… Здесь нет ни Ларисы, ни Юрки.

Т е т я  С и м а. Может быть, их здесь нет, но это тот дом и та обстановка. Да-а-а… Вот это образ жизни! Вот это уровень! Я бы не прочь жить таким образом и умереть на таком уровне…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Тише, сюда идут.

Входят  Ю р и й  К у н и ц ы н  и  З и м и н а. Юрий в элегантном смокинге. Он тщательно загримирован под испанца. Смуглое лицо, густые брови, очки, усики. Он говорит глуховатым голосом, с легким акцентом.

Ю р и й. В чем дело, Элен? Кто тут шумел?

З и м и н а. Вот эти две дамы требуют, чтобы профессор срочно их принял. Я сказала им, что профессор занят, но они…

Ю р и й. Довольно. Вы… от какой организации?

Т е т я  С и м а. Мы от организации… Мы из дома.

Ю р и й. Из Дома ученых?

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Нет… Из дома… Муштаковых… Вам это ничего не говорит?

Ю р и й. Пока нет… (Вынул записную книжку, посмотрел.) В список приглашенных вы, к сожалений, не указан. Сегодня профессор занят, он принимает зарубежны гости и не сможет дат вам время. А вы… по какой вопрос?

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Мм… по личному…

Т е т я  С и м а. Интимному…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Семейному делу…

Ю р и й. Если мадам располагает время, я могу предложить вам подождать здес, в гостиной… Когда кончится официаль прием, я доложил профессора, и… возможно, он вас примет сегодня.

Т е т я  С и м а. Большое спасибо… Мы подождём…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Простите за любопытство, нельзя ли узнать… в какой области профессорствует профессор? Он… не по электричеству?

Ю р и й (с улыбкой). О, не совсем. Профессор Куницын — ученый колоссаль по высшей электронике. Прошу простить, я должен вас покинут.

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. А нельзя ли узнать… вашу фамилию?

Ю р и й (кланяясь). Академик Алонзо, мадам… Секретарь профессора… (Уходит.)

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Боже мой, куда мы попали, Сима? Какой прелестный молодой человек, — это же море обаяния! Такой молодой и уже иностранец, уже академик, уже секретарь!.. Разве Лариса не могла бы встретить в жизни такого Алонзо? Так нет — судьба забрасывает в дом какого-то Юрку… Уйдем, Сима, прошу тебя. Это совпадение, насмешка судьбы. Нам нужен не профессорэ, а электромонтерэ. Идем, внизу нас ждет Савелий и, наверно, сходит с ума…

Т е т я  С и м а (в состоянии окаменелости). Я никуда не пойду. Посмотри налево, и ты тоже… сойдешь с ума.

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Что налево?.. Там никого нет…

Т е т я  С и м а. Есть… на стене… рядом со стариком… портрет…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (посмотрела и вскрикнула). Это он!.. Юрка! Ю-рочка! Что делать, боже мой!.. Надо позвать Савелия…

Т е т я  С и м а. Сиди! Нас могут второй раз не впустить.

Звонки настольного телефона. Загораются сигнальные лампочки. Входит  О с к о л к и н а.

О с к о л к и н а (сняв трубку). Хэллоу… Технический секретарь профессора…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (шепотом). Сима, еще один секретарь.

М у ж с к о й  г о л о с  и з  т р у б к и. Передайте профессору, что звонили из Бирмингама. Его ждут на съезд в субботу, в тринадцать по лондонскому.

О с к о л к и н а. Слушаю. В случае нелетной погоды будем радировать. Гуд бай. (Повесив трубку, уходит.)

Т е т я  С и м а. Раиса, паспорт при тебе?

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. А что?

Т е т я  С и м а. В такой обстановке… могут потребовать.

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Меня тоже… немножко знобит…

За сценой музыка, голоса. Из холла в гостиную, дымя сигаретами, входят  ч е т ы р е  д е в у ш к и  в шортах, оживленно беседуя на английском языке. Они несколько раз проходят мимо намеченного «объекта», ожидая, что к ним последует обращение, но Муштаковы смотрят на них молча, как завороженные.

П е р в а я  д е в у ш к а (тихо). Что ж это они сидят как кучи и ни о чем не спрашивают?

В т о р а я  д е в у ш к а. А может, нам подойти и сказать: «Мы по-русски не понимайт», а?..

Т р е т ь я  д е в у ш к а. Ну и болванка ты, Люська!

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (шепотом). Может, спросить у этих англичанок?

Т е т я  С и м а. Ты что, не видишь? Они же ни слова по-русски.

За сценой раздаются дружные аплодисменты, слышен смех, возгласы, обрывки фраз на английском и французском языках. Д в а  л а к е я  с шумом раздвигают застекленные двери холла, и на пороге гостиной, в центре зарубежной делегации, в сопровождении  г о с т е й, п е р е в о д ч и к о в, ф о т о- и  р а д и о р е п о р т е р о в  появляется  п р о ф е с с о р  К у н и ц ы н. Это старик Размышляев, облаченный в черный сюртук. Рядом с ним глава делегации  Е р о х и н  в странном хитоне и белой шапочке. Вокруг люди в смокингах, в пестрых экзотических костюмах, дамы в вечерних туалетах. Никто не замечает сидящих в дальнем углу, испуганных и потрясенных, Раису Васильевну и тетю Симу. Когда шумное оживление смолкает, Ерохин наклоняется к Вике и шепчет ей что-то на ухо.

В и к а (Размышляеву). Простите, профессор, но… глава делегаций, прощаясь с вами, хотел бы обратиться к вам на родном языке. Он говорит, что чувства, идущие от сердца, ему трудно выразить по-английски.

Р а з м ы ш л я е в. Ну, конечно, пусть говорит, прошу. Я очень люблю их гибкий, звучный язык. Если не ошибаюсь, он ведет свое начало от древней сантицкой культуры.

В и к а (Ерохину). Россефорп тедуб нечо дар ташылсу ушав чер.

Е р о х и н. Юрадогалб.

Из группы гостей выходит человек с ручным микрофоном. Это  К в а ш и н, изображающий радиорепортера.

К в а ш и н. Позвольте, профессор, заключительную часть вашей беседы записать для репортажа. Мы включим ее в зарубежную передачу как представляющую несомненный интерес для радиослушателей.

Р а з м ы ш л я е в. Ох, уж эти репортажи… Буквально на каждом шагу меня преследуют фотографы и микрофоны. А тут еще эта дьявольская мигрень.

К в а ш и н. Таков удел выдающихся людей, профессор. Мир хочет слышать ваше слово.

Р а з м ы ш л я е в. Ну что ж, записывайте… Только… пусть говорят гости. Я устал.

К в а ш и н. Внимание! Включаем микрофоны!.. Мы ведем наш репортаж из квартиры профессора Иннокентия Викентьевича Куницына. Только что профессор закончил дружескую беседу с зарубежной делегацией, которую возглавляет известный ученый и общественный деятель господин Иеро-Хин… В большом аудиенц-зале собрались друзья и гости профессора. Среди них выдающиеся деятели науки, культуры и искусства, а также промышленники и крупные финансисты. Сейчас глава делегации господин Иеро-Хин, сопровождаемый переводчицей, подходит к микрофону… Прошу вас.

Вспышки фотоаппаратов. Ерохин, кланяясь и приложив руку к сердцу, подходит к микрофону.

Е р о х и н. Иымитчокосыв гурд шан россефорп, ымад и адопсог, язурд!

В и к а. Высокопочтимый друг наш профессор, дамы и господа, друзья!

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (шепотом). Сима, мы попали на ассамблею.

Е р о х и н. Ым окобулг ытунорт мет мынремзеб меинаминв…

В и к а. Мы глубоко тронуты тем безмерным вниманием…

Е р о х и н. …еокак олыб оназако иешан иицагелед в емод у огондо зи