номер. И снова напряжённый разговор.

Не понимаю, что происходит, но нервозность Глеба передается мне. За это время я так привыкла к Глебу, срослась с ним, настроилась на его волну так, что любое его настроение передается мне. Я ничего не понимаю, но чутко ощущаю перемену.

Глеб завершает разговор, снова вышвыривает недокуренную сигарету, наклоняется, набирает пригоршню снега и умывается им, протирая лицо. Дышит глубоко, а я сжимаю чашку кофе, кусая губы. Он обещал мне, что будет все хорошо…

Мужчина разворачивается, замечает меня и идет в сторону дома. Отставляю чашку на подоконник, от волнения расплескивая напиток, и несусь в прихожую.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, как только Глеб входит.

— Собирайся, детка, нам нужно ехать, — сообщает он, игнорируя мои вопросы, как всегда.

— Куда?

— Собирайся, чем быстрее, тем лучше, — обходит меня, направляясь в комнату, начинает сам собирать наши вещи.

Бегу за ним, принимаясь спешно натягивать штаны.

— Глеб, может, ты объяснишь?! — повышаю голос, чтобы он, наконец, меня услышал. — Что происходит?!

— Небольшие проблемы, детка, нас ищут. Поэтому поторопись.

— Кто ищет? Мы же все сделали, документы я подписала. Отца выпустили?! — с каждым словом мой голос становится громче и громче.

— Давай ты будешь послушной девочкой и просто сделаешь все, что я говорю. А я повинюсь за нас двоих, — уже мягче произносит он.

— Ладно! Ладно! Просто скажи мне: все плохо?

— Нет, детка, все хорошо. И с тобой, и с твоим отцом. Скажем так, это мои траблы.

— Расскажи?

— Рада, просто собирайся! — снова нервничает, берет сумку и направляется на выход. — Жду тебя в машине!

Застываю в ступоре. Вот и поговорили.

Боже, как с ним сложно!

Быстро одеваюсь, собираю волосы, хватаю куртку и иду на выход.

***

—Ты можешь просто сказать, куда мы?

Не выдерживаю этой давящей тишины. Напряжение Глеба давит. Я не могу больше молчать и быть «послушной девочкой», как он просил.

— Мы едем к моему брату.

— У тебя есть брат?

— Да, старший. Он адвокат, мне нужно с ним поговорить, — поясняет Глеб и снова замолкает, сжимая челюсть.

— Моего отца не выпустят? Нас обманули? Что-то пошло не так?

Помню, что не могу задавать вопросов, но не выдерживаю. Отчаянно не понимаю, почему меня нужно держать в неведенье. Возникает ощущение, что он мне не доверяет. И это, черт бы его побрал, обидно. А Глеб молчит, сжимая челюсть, начиная агрессивно вести машину, подрезает попутные машины.

— Ты можешь хоть что-то мне сказать? — уже кричу, чувствуя, как к горлу подступает истерика.

— С твоим отцом все в порядке и с тобой тоже! — так же нервно выдает Глеб и бьет по сигналу, когда принципиальные водители его не пропускают. Сначала открываю рот, чтобы просить его не кричать на меня, но потом сжимаю губы и отворачиваюсь к окну. Дышу глубже, прикрывая глаза. Я раздражаю этого мужчину. Мои вопросы приводят его в бешенство, и я уже ничего не понимаю.

Боже, как невыносимо хочется домой, к маме…

Мы наконец доезжаем до коттеджного поселка и паркуемся возле одного из домов. Глеб выходит первым, обходит машину и открывает мне дверь. Выбираюсь из машины, игнорируя его руку, стараясь не смотреть Глебу в глаза.

— Рада… — выдыхает он. — Я все тебе объясню, но немного позже.

Как он быстро переключается. То неожиданно взрывается, то смягчается. Но я киваю, сама беру его за руку, сжимая холодную мужскую ладонь.

— Хорошо, — сдаюсь. — Интересно посмотреть на твоего брата, — улыбаюсь, переводя тему. Глеб жмет на звонок и уже сам перехватывает мою ладонь, сжимая сильнее.

— Одного ты уже видела, — ухмыляется, настойчиво давя на кнопку звонка.

— Когда? — распахиваю глаза.

— Звезду интернета помнишь? На которого ты пускала слюни.

— Что? Мот твой брат? — хлопаю глазами.

— Да, младшенький, — ухмыляется мужчина. В домофоне раздаются треск и грубое «да». Глеб запрокидывает голову вверх и натянуто улыбается, больше скалится. Там камера. Щелчок, Глеб дергает ручку, и ворота открываются. Большой двор, красивый дом в современном стиле, с панорамными окнами из черного стекла. — То есть то, что пускала на Матвея слюни, ты не отрицаешь? — продолжает ухмыляться Глеб, пока мы идем к дому.

— Прекрати! — шлепаю его по плечу. Смеюсь. Вот как у него получается так быстро переключаться? — Я ничего не пускала. Ты мне нравишься больше.

— Но он все-таки нравится? — ведет бровями, сжимая мою ладонь.

— Глеб… — выдыхаю.

— Я шучу, детка, но… — загадочно улыбается. Подходим к дому, Глеб открывает дверь, пропуская меня вперед.

— Что «но»? — шепчу я, осматриваясь.

— Это я тебе потом скажу, наедине, — подмигивает.

Вот гад!

Нас никто не встречает. Глеб помогает мне снять куртку, вешает ее в шкаф и ведет дальше.

Проходим на просторную кухню, где находим высокого мужчину лет сорока. Сразу видно, что это брат Глеба, невозможно ошибиться — они очень похожи. Тот же рост, широкие плечи, глаза, цвет волос. Только Глеб более грубый, а его брат мягче. За стойкой сидит девушка лет двадцати пяти, может, немного больше, ярко рыжая, немного веснушек, красивая, незабываемая, я бы сказала. Такую невозможно не заметить. Она улыбается мне, а брат Глеба хмурится, словно очень недоволен нашим визитом.

— Ты не предупредил о визите, — холодно произносит брат Глеба.

Как все сложно-то у них.

— Не до твоих церемоний сейчас, — кидает ему Глеб. А я переминаюсь с ноги на ногу, переглядываясь с рыжеволосой девушкой. Похоже, ей так же неловко, как и мне.

— Познакомься, Алевтина, это мой средний брат Глеб, — брат представляет Глеба рыжуле и, выгибая брови, вопросительно смотрит на меня.

— Я Рада, — представляюсь сама. Нам здесь явно не рады. Пауза, все смотрят на меня. — Нет, не то чтобы я рада, — усмехаюсь я. — Меня так зовут — Рада, — пытаюсь как-то разрядить обстановку. Алевтина прыскает от смеха, и я вместе с ней. Но братьям наше веселье не передается. Такие напряженные. У Глеба со всеми такие отношения?

— Очень приятно, Алевтина. Вы, я так понимаю, женщина этого серьезного адвоката? — спрашивает у рыжули Глеб и снимает кожаную куртку. Он более раскован, в отличие от своего старшего брата.

— Эм, — теряется девушка, не находя