Шрифт:
Закладка:
Вот и тут – выпили мы кофе, а потом нас с Марьей отправили заняться чем-нибудь, например – пойти погулять, потому что обед уже наготове, и пусть мы пойдём и нагуляем себе аппетит. Хорошее дело, тем более, что морозы чутка отпустили – градусов двадцать после тридцати уже хорошо. Вот мы с Марьей нарядились в шубы и пошли себе до берега – посмотреть, сколько льда намёрзло, да вышли ли на лёд рыбаки.
Рыбаки вышли, и даже уже что-то наловили – на дальнем пирсе, с которого тоже рыбачили, я увидела нескольких местных и нескольких друзей с горы, во главе с господином генералом. О, нужно на обед позвать, отметила я.
- Пошли, глянем, что они там делают, - кивнула я Марье.
Мы осторожно спустились к берегу и пошли по пирсу – хорошо, на досках почти не было льда. Кажется, партию рыбы собирались сложить в бочку и отправить в крепость, и правильно, не всех на обед зовут, остальных тоже нужно кормить. Нас заметили, генерал повернулся и поклонился, мы с Марьюшкой ответили.
И наблюдали дальше, как выгружают из деревянного ведёрка рыбу, как один из мальчишек, кажется – кто-то из младших отца Вольдемара, роняет ведро на лед, оно катится, он бежит за ним по льду, лёд возле проруби трескается, и парень проваливается вниз. А дальше ему что-то кричат, кто-то бежит за багром и достаёт верёвку, но Тимошка – я даже вспомнила, как его зовут – никак не может уцепиться за край полыньи.
И тогда генерал спускается на лёд, делает какую-то штуку руками, благодаря которой мальчишка пулей вылетает из воды наружу, зависает в воздухе и плюхается неподалёку от полыньи. Генерал сбрасывает плащ и спускается вниз, чтобы поднять его и приволочь на берег, но кожаные подошвы сапог скользят по мокрому льду, и он валится, лёд под ним трескается, и он уходит в воду точно так же, как Тимошка перед тем.
- Что будет-то, что будет, - шепчет в страхе Марьюшка, зажмуривается и повторяет слова молитвы.
Я зачем-то бегу туда, к концу пирса, подхватив юбку, но когда добегаю, оказывается, что всё уже благополучно – генерала извлекли и пытаются отжать, что ли, на морозе-то. А генерал бодро шевелится и ещё что-то там командует – про Тимошку, его родителей и рыбу, но тут уже вклиниваюсь я.
- Ко мне его, немедленно! Будем сушить и отогревать.
23. Высушить и согреть
- Маркиза, вам совершенно не о чем беспокоиться, - начинает было генерал, но мне не до политесов и не этой вот ерунды, которая из него лезет.
- Господин генерал, хватит глупостей, вы их уже сказали достаточно. Немедленно ноги в руки и вперёд, в горку! Глядишь, и согреетесь! Где Северин?
- Где-то был. Должен найтись.
- Вот и отлично, пусть находится поскорее!
Марьюшка моя ахнула и побежала вперёд – сказать, чтоб топили баню. Правильно, нужно отогреть его хорошенько. Северин нашёлся уже возле моих ворот.
- Господин генерал, что случилось?
- Я надеюсь, ничего страшного, - буркнула я. – Но господину генералу срочно нужна чистая и сухая одежда. Вся – от исподнего до плаща.
- Понял, несу, - Северин провалился на ровном месте, только его и видели.
В зале тепло, печь топится. Дежурные солдаты увидели командира и вытянулись в струнку, он кивнул. Сел на лавку, и принялся раздеваться. Я метнулась к себе, повесила на гвоздик шубу и прочее тёплое, переобулась, вернулась в залу.
Там суетилась Меланья.
- Ох, как же так случилось-то? Ничего, сейчас горячего чаю дадим! И похлёбку сварили куриную, вкусная необыкновенно!
- Меланья, Дуню позвать сможешь? Мало ли, вдруг у неё есть что-то от переохлаждения. И попроси Дарёну – пусть несёт чай с малиной прямо сейчас, а похлёбку чуть погодя.
От генерала шёл пар – потому что сушился, правильно. Он остался босиком, в рубахе и штанах, и поглядывал на меня – со значением. В смысле – не уйду ли я? Не уйду. Что я, мужиков раздетых не видела?
- Госпожа маркиза, я сейчас – не самое лучшее зрелище.
- Да ну вас, - невежливо сказала я. – Вас всё равно сейчас нужно будет в баню, и растереть, и накормить горячим.
- Поесть соглашусь с большим удовольствием, - кивнул он. – А вот остальное излишне.
Ну конечно, излишне. Только попробуйте, подхватите мне тут пневмонию, ещё не хватало!
Северин возник на ровном месте с тюком.
- Только, господин Анри, - вздохнул он, сапоги сырые и плащ, со вчера не просохли ещё. Но я всё равно принёс, Рогатьен сказал – здесь быстрее досохнет.
- Вот и ладно, - проворчала я. – Не будете никуда торопиться, значит. Там наверху без вас заскучают, конечно, но ничего не развалится, я так думаю. Полковник не даст. Северин, раздевай командира, я сейчас принесу простыню и одеяло, чтоб теплее было.
Пока я ходила за простынёй и одеялом из своих запасов, Северин помог генералу переодеться совсем, и умница, захватил ещё и какие-то комнатные туфли – кожаные, в них в доме удобнее, чем в сапогах. Схватил у меня одеяло, завернул в него генерала, как в плащ. И с помощью Меланьи принялся раскладывать на лавках вещи для просушки. А мы с Марьюшкой и Дарёной накрывали стол к обеду.
- Прошу всех к столу, - сказала я.
Дуня пришла, когда мы уже поели горячего и пили чай с малиновым вареньем и мёдом. Осмотрела разложенные вещи и генерала, коснулась его лба кончиками пальцев.
- Горячего поели – хорошее дело, но в баню нужно. Затопили?
- Сразу же, - кивнула я.
- Пусть чай пока пьёт, сразу из-за стола тоже не нужно. Через часок.
- Госпожа Евдокия, через часок мне бы уже наверх, - покачал головой генерал.
- А это как выйдет. Я слышала, у вас там не жарко.
- В большом зале у камина тепло.
- Здесь теплее, я думаю. Прогреться хорошо и не мёрзнуть хотя бы до завтра, а там будет видно
