Но как насчет того тихого голоса? Как насчет маленькой девочки, которая упрямо говорила: мне не нравится то, мне нравится это? Куда она делась? Она была похоронена глубоко внутри. Никто никогда не спрашивал, но ведь это и была настоящая Линь Цзы.

Она спрятала голову между коленями, как будто склонялась перед похороненным истинным «я».

«Мне жаль. Хотя ты и упрямая и непривлекательная, но ты настоящая. Ты та, кто хорошо знает, чего я хочу и чего не хочу. И если бы я избавилась от тебя насовсем, то больше никогда не смогла бы слышать свой внутренний голос, потеряла бы саму себя».

Ее плечи дрожали от рыданий. Девушка подняла голову, и по ее лицу текли слезы. Линь Цзы больше не хотела ни перед кем притворяться.

Слезы – они нам так привычны. Когда мы грустим, растроганы и очень счастливы, мы плачем. Слезы льются для нас самих, а не для кого-то еще.

Чжан Ян наклонился и протянул Линь Цзы носовой платок в синюю и белую клетку со слабым запахом одеколона. Девушка взяла его и осторожно вытерла глаза и нос. Он пристально смотрел на нее.

– Линь Цзы, я рад за тебя! Ты все же нашла настоящую себя. Всякий раз, когда ты сталкиваешься с неприятностью или опасностью, именно ты настоящая решительно защищаешь саму себя. В каждом из нас скрыта частичка нашего истинного «я», – мягко сказал Чэн Ю, прижимая ладонь к сердцу. – Может быть, и у меня внутри заперт другой «я». Но тебе больше не нужно притворяться. Если в следующий раз столкнешься с трудностью выбора, постарайся прислушаться к самой себе.

Линь Цзы вытерла слезы и посмотрела на него. Затем кивнула и слегка застенчиво улыбнулась. Он видел перед собой просто маленькую девочку, которая жаждет быть любимой. Психотерапевт смотрел на улыбающуюся Линь Цзы и задумался: кто поощрял ее способ жить согласно желаниям других людей? Кто на протяжении долгих лет мешал ей по-настоящему принять себя? Немного отсюда, немного оттуда – каждый несет на себе отпечаток, оставленный окружающими нас людьми. Но, возможно, он и неправ? Учитель бы никогда так не поступил. Чэн Ю скорее начал бы сомневаться в самом себе, нежели в человеке, которого уважал больше всех.

В этот момент, глядя на улыбающуюся Линь Цзы и молчаливого Чэн Ю, Чжан Ян вдруг помрачнел.

9

В аэропорту Чэн Ю, Лин и Чжан Ян провожали Линь Цзы на самолет. Лин равнодушно отступила в сторону.

– Наконец-то ты уезжаешь. Больше не сбегай из дома, – ее тон совсем не изменился.

– Поняла тебя, Лин. И тебе всего хорошего. Но я буду следить за тобой! – Линь Цзы рассмеялась и загадочно улыбнулась.

– Просто хочу напомнить, что я на месяц тебя младше, так что нечего выпендриваться, – сказала Лин.

– Но ведь важна не цифра, а то, на какой возраст ты выглядишь! – с улыбкой парировала Линь Цзы.

Чжан Ян все продолжал доставать из багажника огромные сумки с подарками для учителя: фрукты, чай, различные деликатесы…

– Передай все это отцу, – сказал он, достав последний пакет и отряхивая рубашку поло.

– Ну класс, мне теперь это все на себе тащить? – полушутя произнесла Линь Цзы. – Но даже и не думай, что со всеми этими подарками я забуду, что вы двое заставили меня висеть на крыше…

– Ах, это! – ответил Чжан Ян с улыбкой. – Мы уже все обсудили с Чэн Ю. Если бы у тебя возникли после этого неприятности, то мы оба бы смиренно просили прощения у учителя. Но… – Он наклонился и тихо добавил: – На самом деле обе веревки были надежными. Так что вне зависимости от твоего выбора мы бы тебя вытащили. Плюс мы полностью обезопасили зону и подготовили внизу надувной батут.

Линь Цзы лишь фыркнула.

Чэн Ю приготовил для нее небольшую коробочку. Она открыла ее и увидела внутри акварельный рисунок. На зеленой поляне маленькая девочка с длинными волосами протягивала руки и выходила из узкой клетки. Перед ней простиралось бесчисленное множество дорог, и каждая из них куда-то вела. Но девочка, улыбаясь, смотрела вперед – некоторые дороги отливали золотым, другие казались темными и мрачными. Но каждая из них была правильной и вела в неизвестные дали.

Картина напоминала чей-то прекрасный сон и передавала чистоту сердца художника. Линь Цзы прижала подарок к груди.

– Для каждого пациента я делаю подобные рисунки. И ты не стала исключением, – спроизнес Чэн Ю с улыбкой.

– Спасибо, – ответила Линь Цзы. – Надеюсь, мы еще встретимся! Чэн Ю, эта встреча – только начало, не так ли? В следующем месяце мой отец устраивает вечеринку в честь своего дня рождения. Приглашаю тебя и даже Чжан Яна к нам в гости, – она снова игриво улыбнулась, но на этот раз не пыталась угодить.

Чэн Ю еще не успел ничего сказать, как его перебили.

– Конечно, мы приедем, – ответил Чжан Ян. – Увидимся в Пекине в следующем месяце. Так какой номер стойки регистрации?

– Неважно. Все дороги ведут в Рим! – прямо ответила Линь Цзы.

– А почему ты выбрала синюю веревку? – вдруг спросил Чэн Ю.

– Догадайся сам. Я ничего тебе не скажу, – она надела солнцезащитные очки, толкнула багажную тележку и направилась к стойке регистрации. Не оглядываясь, напоследок девушка помахала всем рукой.

Так почему синюю? Чэн Ю недоумевал.

– Пойдемте уже! – позвала их Лин. Ее темно-синее платье красиво блестело на солнце и мягко развевалось на ветру у входа в аэропорт.

Чжан Ян остановился у дороги. Его густые черные волосы едва колыхались, а взгляд был устремлен в небо, по которому медленно плыли облака. Казалось, что он глубоко погружен в собственные мысли.

В тот момент впервые за долгое время на лице Чэн Ю появилась расслабленная улыбка. В его глазах читалось предвкушение возвращения домой и возможности очень скоро встретиться с учителем Линь Минхао. Господин Линь всегда был для него кумиром и вторым отцом. И где бы ни был его учитель, с ним Чэн Ю всегда чувствовал себя как дома.

Но он и не подозревал, что в Пекине для него вот-вот начнется настоящее испытание.

Обращение Чэн Ю

1. Если у вас есть история, которой вы хотите поделиться, и если я могу вам помочь, то обязательно возьмусь за дело. На страницах этих книг мы вместе пройдем путь исцеления. Конечно, под псевдонимами по моему усмотрению.

2. Ко мне приходит много пациентов. Возможно, я чувствую себя бессильным в некоторых случаях, поэтому не могу ответить на каждое