Я промолчал — зачем обсуждать то, что и так понятно.

— И как долго ты уже служишь господину Линю? — спросил я, чтобы переменить тему.

— Почти два месяца. Как только мы с тобой расстались, так я сразу к нему и подался. Знающие люди мне шепнули: если хочешь начать свое дело на юге, заручись поддержкой господина Линя. Без него ничего не выйдет. В лучшем случае будешь всю жизнь мелочевкой заниматься, подняться тебе не дадут, а в худшем — вообще всего лишишься. Даже штанов. А может — и самой жизни…

— У тебя же золото было, — напомнил я, — мог купить товара, открыть свою лавку. Кто запретит? Закон на твоей стороне, ты в своем праве…

— На юге не все решают деньги и закон, — вздохнул Глаз, — нужны еще родственные связи. Даже золото не помогло бы… У южан все контролируют друзья и родичи господина Линя, и без его слова ни один серьезный вопрос не решается. Так что, если хочешь по-настоящему развернуться, иди к нему, кланяйся и заручайся его поддержкой. Так мне намекнули… А лучше — сразу проси о покровительстве, чтобы уж точно. Деваться мне, Малыш, было некуда, и я пошел к Линю. Или я с ним, или вообще никак.

Я ничего не сказал — каждый сам решает, кому и как служить. В конце концов, судьбу выбирает сам человек, что бы ни говорили по этому поводу древние философы. Предначертание, рок, фатум… Я уверен: не все в жизни заранее предрешено, многое зависит и от самого человека.

— Когда ты понял, что Лом — наш шпион? — поинтересовался Глаз.

— Как только тебя увидел, — честно признался я.

Врать смысла не имело — Глаз сразу почувствовал бы. Мутант он, что ни говори… Господин Линь потому его и взял — из-за способностей. Хотя, если подумать, против меня Глаз не потянет, в этом Юродивый был прав. Да и против Мары, пожалуй, тоже. Но кое-что Глаз все-таки умел, и скидывать его со счетов не стоило. Он, например, мог почувствовать, когда человек врет. Ценное качество!

Мы шли по гулким подземным коридорам. Они были намного просторнее, чем в бункере у Юродивого, а потолки — гораздо выше. Очевидно, по этим тоннели завозили на склады запасы оружия и продовольствия. Здесь мог свободно проехать армейский грузовик…

Мы миновали несколько шлюзов, поднялись и опустились по узкой железной лестнице и, наконец, очутились перед тяжелой бронированной дверью. За ней и находились апартаменты господина Линя. Охранник еще раз обыскал меня и кивнул — можешь проходить. Мы вошли в кабинет.

* * *

Первое, что я увидел, — лицо господина Линя. Оно невольно притягивало к себе внимание — очень умное, тонкое, я бы даже сказал, одухотворенное. Правильные черты лица, чуть раскосые глаза, характерные для уроженцев юга, темные, с ранней проседью волосы. Внешне господин Линь напоминал нашего учителя Ламеса — недорогой темный костюм, скромный вид, сдержанные манеры.

Линь стоял посреди кабинета и приветливо смотрел на нас. Потом чуть улыбнулся и показа рукой на стулья — садись. Я опустился на жесткое пластиковое сиденье.

Обстановка в комнате резко отличалась от той, что была у Юродивого. Если там на стенах висели подлинные картины, а на полу лежали старинных ковры (не говоря уже об антикварной мебели и дорогих книгах), то здесь все было предельно просто и аскетично. Обычный письменный стол, несколько пластиковых стульев, небольшой секретер для бумаг. И все. Да и сама комната по своим размерам была намного меньше кабинета Юродивого. Раза в два или в три.

Господин Линь терпеливо ждал, пока я осмотрюсь. Потом кивнул Глазу:

— Спасибо, можешь идти.

— Но как же… Он же…

— Да, я знаю, что Малыш — мутант и много что умеет, — улыбнулся господин Линь, — но как-нибудь сам с этим справлюсь. Ты посиди пока в приемной.

Глаз нехотя вышел — очевидно, ему очень хотелось узнать, о чем мы с господином Линем будем беседовать.

— Чай, апельсиновый сок? — предложил хозяин кабинета.

Я удивился — откуда здесь апельсиновый сок? За столько километров от юга?

— Мне знакомые привозят, — угадал мои мысли господин Линь, — у меня, Петер, много друзей и родственников на юге. Как и у тебя.

Я уставился на Линя — что означают его слова? Какие у меня родственники на юге? Ни мать, ни отец никогда не говорили, что у нас имеется какая-то южная родня. Этот вопрос так взволновал меня, что я даже не обратил внимания на то, что господин Линь назвал меня по имени. А не Малышом, как почти все.

— Значит, сок, — решил хозяин кабинета и отдал распоряжение.

Охранник внес поднос с кувшином и двумя стаканами. Линь разлил по ним апельсиновый сок, и я с удовольствием выпил оранжевую, чуть кисловатую жидкость. Люблю я его, хотя пробовать апельсиновый сок приходится довольно редко — дорого, отец лишь изредка имеет возможность купить нам.

— Итак, о чем ты хочешь меня спросить? — поинтересовался Линь, когда я допил свой стакан.

Я задумался. Слишком много было вопросов, обо всем сразу и не спросишь. Я решил начать с главного:

— Вы сказали, что у меня родственники на юге…

— Верно, — подтвердил Линь, — двоюродные браться и сестры, а еще троюродные. И еще дядюшки, тетушки, бабушки, дедушки… Всех и не перечислишь — целый род.

— Моя мать с юга, — понимающе кивнул я, — и это, очевидно, ее дальняя родня. Но она мне никогда…

— Не говорила? — улыбнулся Линь. — Правильно, и не скажет. Незачем никому знать о твоей родне на юге. Ради твоей безопасности.

— Но почему? — не понял я. — Иметь родственников на юге очень хорошо, тем более таких. Судя по тому, что торгуют апельсинами, они люди не бедные. Это же выгодный бизнес!

Линь подошел к зеркалу и кивнул мне:

— Петер, подойди, пожалуйста, сюда!

Я приблизился.

— Что ты видишь?

— Себя и вас, господин Линь.

— Ничего не замечаешь?

— Ну, мы немного похожи — овал лица, скулы, глаза, цвет волос…

— А почему?

— Вы с юга, и моя мать тоже. Естественно, я унаследовал некоторые ее черты. А они, судя по всему, являются общими для всех уроженцев тех мест. Генетика!

— Правильно, — одобрительно произнес Линь, — ты знаешь биологию. Но что ты скажешь об этом?

Он снял пиджак и закатал левый рукав рубашки. На сгибе локтя я увидел родимое пятно в форме бабочки. Меня сразу бросило в жар — у меня было точно такое же. И