как раз в стиле работы спецслужб моего времени! Для меня это при-выч-но! — по слогам произнес последнее слово Иван, выделяя интонацией каждый слог. — И не надо на меня так смотреть, Виктор Христофорович. Это не я такой. Такой была атмосфера, в которой я рос и развивался. Да. Соглашусь. Сволочной была эта атмосфера. Но ведь другой не было! Нельзя быть одному тебе хорошим, когда все вокруг сволочи! Хотя, вру. Можно. Но недолго. Сожрут-с. — развел руками Иван. — Хотя, для вашего времени это, конечно, будет наглостью. Я, честно говоря, приятно поражен тем фактом, что император дал добро на подобную авантюру. Видать, повернулись мозги в нужную сторону, как узнал, к чему в конечном итоге приведет его миролюбивая политика. Все же сам статус «империи» обязывает время от времени показывать зубы. А Александр Александрович позабыл об этом факте. Хорошо хоть что встал на путь исправления.

— Ох, Иван Иванович, — неодобрительно покачал головой Иениш, — подведет вас когда-нибудь ваш язык. Ладно я или Николай Николаевич! Понимаем, отчего вы такой. А если кто чужой услышит ваши слова?

— Так я с чужими на подобные темы и не беседую. — усмехнулся тот в ответ.

— Вы знаете, хоть порой мне и становится страшно от понимания вашего мировоззрения, я вам завидую. Ведь вы можете видеть мир совсем иначе, нежели любой из моих современников. И дело тут даже не в знании будущего. Просто вы совершенно другой. Вы видите потенциал там, где остальные видят непроходимую преграду. Вы привыкли реагировать и действовать мгновенно, не раскачиваясь днями и неделями. И мне это нравится. Я солгу, сказав, что хотел бы оказаться на вашем месте, но почувствовать то, что чувствуете вы, хотелось бы. Страшно, конечно. Но хотелось бы.

— Хм. — только и смог, что грустно усмехнуться в ответ на откровение хроноаборигена тот, кого не должно было здесь быть. — Бойтесь своих желаний, Виктор Христофорович. Бойтесь. — тихо произнес Иван, жалея, что в стоящим перед ним стакане сейчас находится вода, а не водка. — Вот вы говорили давеча, что чувствуете себя мерзавцем, испытывая чувство радости от отвлечения итальянского флота на проблемы с турками. А как, по-вашему, должен тогда чувствовать себя я? Вы вот сейчас страдаете от того, что просто собираетесь воспользоваться сложившейся ситуацией, окропленной кровью невинных. А я!? Что прикажете делать мне!? Пойти и убиться головой о стену!?

— Бог с вами, Иван Иванович! — опешил от неожиданной смены настроения собеседника Иениш.

— А так ли это? — перебил того Иван, — Действительно ли Бог со мной? А, может, он как раз обозлился за что-то на меня и закинул сюда, лишив всего и превратив с самого страшного убийцу всех времен и народов?

— Да какой же из вас убийца, Иван Иванович!?

— Самый страшный. — допив воду и недолго поиграв пустым стаканом, произнес гость из будущего. — Ведь именно я своими действиями убил миллионы людей. Миллионы еще не родившихся людей, которым из-за нашего вмешательства в ход истории уже не суждено будет родиться. И знаете, что самое жуткое? — посмотрев прямо в глаза Иенишу, только начавшему понимать всю тяжесть взятого на себя Иваном груза, поинтересовался он и сам же тут же дал ответ, — Я своими собственными руками убил всех своих родных и близких. И так шанс появления на свет каждого конкретного человека является невероятно низким, зависящим от огромного количества факторов, так что каждый рожденный уже может считать себя счастливчиком. Я же, быть может, уже отобрал этот шанс у своих прадедов и прабабок, не говоря уже об остальных.

— Эка вы хватанули! — только и смог в ответ на подобное откровение покачать головой Иениш. Бросать друга и боевого товарища в подобной ситуации он точно не собирался и потому, собравшись с мыслями, начал очень аккуратно подбирать правильные слова, — Вас послушать, так выходит, что каждый из нас, кто побывал в бою с японцами, является столь же страшным убийцей, каким вы полагаете себя. Ведь, выполняя воинский долг, они не только могли поспособствовать гибели тех, кому суждено было выжить в вашем прошлом, но и соответственно всех их потомков. Да и поскольку непосредственно изменения в мир внесли не конкретно вы, а мы — те, кому принадлежит это время, вы никак не можете брать всю ответственность на себя. А коли каждый моряк или солдат начнет задаваться подобным вопросом, так ни флота, ни армии не останется. И кто тогда будет стоять на страже отечества от тех сил, что не задаются подобными вопросами? Некому станет! А не будет защитников, не будет и страны! Как и вы, я не ведаю, по чьей воле вы оказались в тот роковой час подле «Русалки». Был ли это промысел Божий или козни Дьявола по отношению вас? Вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Но сей факт свершился. Свершился не по нашей воле. И потому не нам давать оценку. Но что я могу оценить — так это счастье. Счастье мое и моей дорогой супруги, когда на свет появилась наша маленькая Иоанна. А ведь не спаси вы меня, не появилось бы на свет это чудное создание. Так что выходит, что своим появлением и вмешательством вы уже дали возможность появиться на свет тем же миллионам людей, коим не суждено было родиться. А скольких вы еще спасете!? Скольким по вашей милости будет суждено появиться на свет!? Вот и выходит, что для моей маленькой дочурки и всех остальных вы являетесь физическим воплощением промысла Божьего! И никак иначе!

— Может, еще канонизировать меня предложите? — грустно усмехнулся Иван, прекрасно поняв, что собеседник пытается его поддержать. Вообще, подобные приступы самобичевания начали нападать на него во время путешествия на добровольце, когда, наконец, появилось изрядное количество свободного времени, которое попросту нечем было занять. Вот и стали лезть в голову невероятно умные мысли, приведшие в итоге к многонедельному запою. Хорошо еще, хватило ума надираться в одиночку, заперевшись в своей каюте. И пусть это был шаг истинного алкоголика — пить со своим отражением в зеркале, возможность разболтать чего-нибудь лишнее собутыльнику отсутствовала напрочь. В результате, в Суэц он прибыл, имея столь непрезентабельный вид, что Протопопов испугался за здоровье своего спасителя и три дня носился с ним, как курица с яйцом, пока не прошли или не были убраны все внешние следы длительного запоя.

— Уж извините, но это точно не в моей епархии. — развел руками Иениш. — Но что я могу вам предложить, так это составить хорошую компанию за бутылочкой превосходного шустовского коньяка!

Помогли ли ежедневные многочасовые беседы с человеком, от которого можно было