Шрифт:
Закладка:
– Но…
– У Адама было множество патологий, не совместимых с жизнью. Часть из них мы нивелировали. Но многое еще предстоит сделать. Например, восстановить мышцы, которые долгое время находились в атрофированном состоянии. Так что теперь передайте мне ту мазь в белой баночке и внимательно смотрите, что мы будем делать. Для начала разогреваем мышцы. Адам, потерпи немного. – Я принялась за дело.
Георгий неотрывно следил за моими манипуляциями, Адам мужественно стискивал зубы, стараясь не показывать свою боль. Но его отец ее чувствовал. В такие моменты крылья его носа раздувались, а челюсть чуть выдвигалась вперед. Но он молчал, понимая, что я для его сына делаю все возможное.
После комплекса физической нагрузки, я снова сделала легкий массаж и укрыла ребенка одеялом. Адам тут же закрыл глаза и уснул. Устал, маленький.
– Идемте, – поманила я Георгия из палаты. – Ему нужно сейчас отдохнуть.
– И часто ли нужно такое делать? – Уточнил мужчина, когда мы вошли в мой кабинет.
Вид у него был… не очень. Он выглядел взволнованным, немного обреченным и в то же время решительным. Не бросит малыша, и то хорошо.
– Ежедневно. Сейчас Адам окрепнет и его переведут к остальным детям… – Попыталась объяснить я.
– Я заберу его домой. Нам выделили дом…
– Подождите, я не договорила. Адаму жизненно необходимо заниматься на специальных тренажерах и плавать. Плавать предстоит очень много, чтобы мышцы пришли в норму. – Вновь принялась я за свое.
– Я буду приносить его на занятия каждый день. Но ночевать он будет дома. – Заупрямился оборотень.
– Об это вам придется договариваться с Алисой. Она здесь главная. – Предупредила.
Беспокойный папаша недовольно засопел, но кивнул.
– Договорюсь. Что еще мне нужно знать? – Сложил он руки на груди.
– Вы подписали в военной части документ о неразглашении? – Уточнила я на всякий случай.
– Да. Вчера. Еще до вашего приезда. – Закивал он.
– И с Лохматовым вас познакомили? – А что? Мне нужно знать такие нюансы.
– Да. Я сейчас нахожусь в его подчинении. – Без особого трепета сказал тот. Кажется, и этот боится лишь Хозяина.
– Это хорошо. Сейчас я вам расскажу о том, что мы тут вообще делаем и о жителях Мая. – Оборотень уселся удобнее, готовясь слушать. Я же решила не углубляться в то, что меня не касается. Лишь объяснила про то, что дети, получившие определенный вид лекарства получают и особые побочные эффекты. – И ваш сын тоже получил специфическую особенность. – Начала я издалека.
– И какую же. – Прищурился Георгий.
– Он обладает удивительным по силе даром убеждения. Ментально давит на людей. И с этой его особенностью вам так же предстоит поработать. – Кажется, он не поверил во всю серьезность ситуации.
– И как с этим работать? – На его губах появилась скептическая усмешка.
– По этому поводу вам придется разговаривать с Радой. И, когда мальчик выздоровеет, то водить к ней для контроля его силы. – Пожала я плечами. Березкинских оборотней-сирот именно Рада воспитывала в ключе применения различных способностей, два раза в неделю их специально привозили к ней.
– Я понял. Можно мне идти к сыну? – Кажется, мужик не понял всего масштаба трагедии, но не мне ему об этом говорить. Пусть сюрприз будет.
– Конечно. – Благосклонно кивнула.
После ухода Георгия в палату я сидела и просто смотрела на дверь. Бывают же такие отцы. Узнав всю сложность диагнозов, узнав, что его у его сына настолько все сложно со здоровьем, он решил его не бросать, а бороться вместе с ним. И ведь человек только вчера ребенка своими глазами увидел, впервые. То есть о какой-то привязанности речь не идет.
Я тихо хмыкнула. Родька и здоровых-то детей любить не научился. Видимо, он просто не способен любить кого-то, кроме себя. Душа черствая, как глина в засуху. Таких ничего не исправит.
А Антон? Он какой? Я вспомнила, как он учил Фимку рыбачить, и счастливо улыбнулась. Он хороший. Замечательный. Изумительный просто. В нем скрыто столько доброты, что даже страшно становится.
– Мам? – Ко мне в кабинет заглянула Вера, отвлекая от мыслей.
– Привет. – Встрепенулась я. – Что случилось?
– Ничего. Просто решила заглянуть к тебе. – Она попыталась беспечно улыбнуться.
– Да? – Не поверила я. – Как ты себя чувствуешь?
Вера закрыла за собой дверь и села на стул, что стоял перед моим столом.
– Мам, у меня к тебе вопрос. – Дочь выглядела несколько взвинченной.
– И какой же? – Вскинула я брови.
– Что делать с мужем, у которого крыша поехала? – Она потупила взгляд.
– Насколько поехала? – Перепугалась я. У Родьки она съезжала лишь в направлении угроз и распускания рук.
Вера чуть нахмурилась, протяжно выдохнула и принялась рассказывать.
– Ну…, мы вчера приехали в часть, а там это ослик… самоубиться пытался, лишь бы в руки Николая не попасть. Хорошо, что Павлов его сам пас и заглядывал в камеру все время. Пришлось его голым в камере оставить, чтобы повеситься не на чем было. Ну вот…, а Коленька, когда увидел это безобразие, запретил мне на допрос смотреть. Только слушать за дверью могла. – Дочь возмущенно поджала губы.
– И что он рассказал? – Как-то за всеми переживаниями вчера я забыла выспросить у Антона про этот взрыв. Думаю, он уже к вечеру знал, что к чему.
– Там долгая история. В общем, отчим Адама, от еще моральный урод, является дальним родственником Комарова. Как мальчика к нам отправили, так они и начали готовить эту диверсию. А тут еще и Георгия нашли. В общем и решили они всех вместе того, а мальчика забрать потом без проблем. Только не рассчитали, что взрыв будет в другой части казармы, потому что Павлов в последний момент поменял кабинет. Что-то ему не понравилось… Так вот, сегодня утром нашли этого недопапашу. Он утверждает, что такую идею ему подкинул некто Морозов. Отца сейчас ищут, но он куда-то пропал. Оно и понятно, он много кому задолжал. – Вера скривилась, но продолжила говорить. – Так вот, вчера к вечеру на фоне всего этого Колю у меня стало просто трясти, а сегодня утром он отказался меня из дома выпускать. Все время бормочет что-то про опасность, и что меня надо беречь. Хотя про беременность знает дольше меня, но… чего его накрыло-то так сейчас? – Озаботилась она.
Я с облегчением выдохнула. Ну…, от Родиона я чего-то такого и ожидала. Не успокоится он, пока жив. Ну, или пока до нас не доберется, что в нынешних реалиях весьма проблематично. Но устроил же он все это… Даже думать не хочется…
– Вер, ты побывала в опасности, более того, у тебя ребенок будет, и еще неизвестно, как он будет развиваться. Любой нормальный мужчина бы тебя оберегать начал, а твой еще в таком стрессе. – Попыталась объяснить я ей прописные истины. – Но на всякий случай, пусть Алиса тебя посмотрит на предмет каких-нибудь отклонений по твоему состоянию. Или мне заняться?
