Шрифт:
Закладка:
От однообразности пейзажа начинали уставать глаза. Иван почти не смотрел по сторонам, лишь, контролировал узенькую полосочку впереди… И вдруг он сбился, споткнулся, упал на колени посреди одной из плит. И его сразу прошибло второй волной пота – ледяной, неприятной. Посреди следующей плиты лежал маленький кругленький черненький шарик.
Иван осторожно, словно переступал не по разломам глины, а прыгал с льдины на льдину, перебрался на плиту. Взял шарик щепотью… Да это был самый обыкновенный гранулированный стимулятор, самый что ни на есть земной, его собственный! Думать о том, что кто-то успел до него побывать тут и оставить на плите шарик было наивно. Иван сел и призадумался.
Все было чертовски нелепо! Бежать по кругу, как это бывает с неопытными ходоками и бегунами, блуждающими в трех соснах, он не мог, с его выучкой он бы и в полубессознательном состоянии не ползал кругами… И все же он вернулся туда, откуда начал свой путь.
– Эй! – крикнул он вверх. – Кто-нибудь меня слышит?!
Голос его растворился в зеленой прозрачной пропасти.
– Ну и черт с вами!
Иван снова сунул руку в трещину – его затрясло. Да так, что зубы-пластины застучали трещоткой и из глаз покатили слезы. Но он терпел. Его било, колотило, трясло безжалостно, неистово. Тело корчилось словно в агонии. Но он терпел. И все глубже запускал в трещину руку. Наконец наткнулся на что-то твердое, округлое. Вцепился и потащил на себя. Но вытащить ничего не сумел… Плита вдруг накренилась, встала дыбом будто переворачивающаяся льдина – и Ивана повлекло куда-то вниз. Он еле успел зацепиться за край плиты. Но тут же отдернул руки, иначе бы их расплющило всмятку о другую плиту. Но не упал…
Какая-то невидимая сила мягко опустила его на дно подземной пещеры. Да, это была самая настоящая пещера, каких на Земле не счесть – с темными и неровными стенами, с мрачными еле видимыми сводами, с которых свисали сталактиты – переливчато светящиеся, необыкновенно красивые. Иван сидел на большом валуне и думал – ну, вот сейчас подойдет кто-то, или просто прогремит голос, и его обрадуют чем-нибудь этаким, дескать, ты там-то и там-то, за столько-то световых лет от того-то. И он уже приготовился выкрикнуть, что ему наплевать на то, где он и на каком расстоянии от предыдущего места хотя было той причине, что для него все эти места одинаково далеки, все где-то у черта на рогах! Но никто не подошел.
Тогда Иван сам встал. И в сердцах ударил лапой по торчащему из неровного дна пещеры сталагмиту, точно такой же сосульке что и сталактит, но растущей наоборот. И произошло странное. Переливающаяся изумрудной синевой сосулька спружинила словно резиновая. И с непонятной силой ударила Ивана в лоб. Он полетел спиной на валун. Но тот откатился в сторону, открывая дыру провала… и Иван опять полетел «вниз». Он уже ничего не соображал. В мозгу вертелась какая-то мешанина из «перпендикулярных уровней» и «прыгающих лягушат».
Падение было бесконечным. Мелькали сосульки-сталактиты, стены, валуны, своды, сталагмиты, ржавые лестницы, каменные ступени, что-то текло и журчало, падали, но почему-то наискось, хрустально-пенистые водопады, в лицо Ивану летели брызги. Но он даже не прикрывался. Наконец его тряхнуло. И падение прервалось.
Он лежал на спине посреди огромного зала. И опять, как и в случае с навесом, никакой дыры или проема в нависшем над ним потолке не было, будто он упал прямо через эту серую, явно металлическую поверхность, пронизав ее как нож масло.
– Иван! – тихо позвал его кто-то.
– А-а?! – отозвался он невпопад.
Вскочил на ноги, не зная, куда бежать, что делать.
– Иди же ко мне!
Голос принадлежал русоволосой, теперь Иван это точно разобрал. Но куда идти? Где она?! Иван ничего не видел кроме серого потолка и серых стен. И все же он сделал с десяток шагов в направлении прозвучавшего голоса.
– Смелей!
– Тут стена. Где ты?! – Иван остановился.
– Да, нет тут никакой стены, давай! – снова позвала Лана.
Иван протянул руку и она прошла сквозь стену.
– Ну видишь? Там нет ничего, иди сюда!
Иван шагнул прямо на стену… и прошел сквозь нее, не почувствовав даже легчайшего прикосновения к телу. Зато он сразу же вляпался в какое-то вязкое месиво и запутался в тягучей и липкой паутине. Начал обрывать ее, вытаскивать лапы – ему еле удавалось проделывать это. И он по-прежнему ничегошеньки не видел кроме самой паутины, толстенной и клейкой.
– Чего ты там застрял, живее давай! – нетерпеливо прокричала Лана.
– Где ты?!
– Там же, где и ты, – прозвучало совсем рядом, не дальше десяти метров от него. – В Невидимом спектре, понял?
– Ничего я не понял! – сорвался Иван. – Говори толком! Что это за мерзость, как ты сквозь нее пробиралась, вот ведь гнусь какая!
Он совершенно запутался и увяз. Бессилие раздражало, заставляло рваться из паутины сильнее, резче. И все больше ее накручивалось на тело, все труднее становилось двигаться.
– Не психуй! Я сама ничего не знаю. Это все Марта так говорит. Она слыхала. А я не знаю. Тут Квазиярус какой-то! Ты мужчина, ты и ломай себе голову! Ну-у?!
– Я пошевельнуть пальцем не могу, а ты ахинею несешь! – заорал Иван. Он был просто взбешен.
Если бы в эту минуту ему под руку попался, плазменный резак, он бы стал жечь все и всех направо и налево, без разбору и жалости. – Где ты, черт бы тебя побрал?! Как ты пролезала через это болото поганое?!
Лана отозвалась не сразу. И голос ее прозвучал обиженно:
– Меня сбоку провели, через дверцу… и подвесили.
– Чего-о?!
– Да не ори ты как резаный! Подвесили, говорю, вот и все! А еще сказали – тут, мол нулевое время и ты, то есть, я, значит, буду тут жить вечно на благо их цивилизации, и все будет, чего только ни захочу… надо только висеть и все. Остальное не мое дело. Понял?!
Иван начал соображать что к чему, ему припомнилось кое-что, он поневоле призадумался. И выругался крепко. Но на этот раз про себя, не вслух.
– А Марта?! – спросил он зло.
– Чего – Марта.? – не поняла русоволосая.
– Где
