— Стреляй! — сказал Горчаков.

Ксения покачала головой.

— Она мертва.

Валентин поднял пистолет.

— Она мертва, командир, — сказал Марк. — В ней два микробота, я полностью контролирую ситуацию.

Горчаков ещё мгновение смотрел в мёртвое лицо своего пилота. Потом кивнул и бросился к Вальцу. Выкрикнул:

— Ксения, аптечку!

— Командир… — сказала Первая-отделенная.

— Нет, — сказал Горчаков, опускаясь на колени рядом с креслом. Пол был сплошь покрыт кровью, тапочки липли к ней и противно чавкали. Валентин заглянул в лицо Гюнтера. — Нет, нет, нет!

— Командир, он не дождался, — произнесла Ксения. — Извините. Ракс могли бы спасти его, но лишь дома. Простите. У меня нет таких возможностей.

Командир посмотрел на неё. Ксения плакала.

— Марк? — спросил Горчаков.

— Две минуты после остановки сердца, — сказал Марк. — Он продырявлен, он истёк кровью. До лазарета слишком…

— Аптечку! — рявкнул Валентин. — Соберись, Ракс!

Вообще-то он понимал, что уже ничего не сделать.

Но это ведь не повод опускать руки.

— Аптечка не поможет, — сказала Ксения. — Нужны кровь, инструменты и врач — прямо здесь.

Валентин кивнул, принимая её правоту.

— Да, ты права. Но у нас есть кровь, инструменты и врач. Прямо здесь.

[1] Кольоне — Плохой, глупый человек (итал., приблизительный перевод).

Часть первая. Глава 9

Глава девятая

Соколовский налил в мензурку прозрачную жидкость из колбы и залпом выпил. Валентин нахмурился.

— Доктор, стоит ли? — спросил он.

— А что? — Лев развёл руками. — Какие проблемы? Доктор теперь не нужен. Зачем на корабле доктор, а? Доказано — не нужен!

— Вы нужны, — ответил Горчаков. — Вы даже не представляете, насколько вы нужны.

Соколовский вздохнул и потёр лоб. Пальцы у него, как и комбинезон, были перепачканы засохшей кровью.

— Как это вообще могло вам в голову прийти, Валя? — спросил он уже спокойнее.

Горчаков посмотрел на реанимационный бокс.

На одной кушетке навзничь лежал Алекс. К груди юноши присосался диск малого автодоктора, провода и трубки от него тянулись к потолку. Юный навигатор как раз повернул голову и посмотрел на соседнюю.

Её занимал Гюнтер, лежавший ничком. С ним всё было куда серьёзнее — с оружейником работал киберхирург. Тонкие щупальца как раз начали выбираться из ран в спине. Одно втянулось в отверстие в потолке и тут же вынырнуло обратно, держа в цанговом зажиме комок розовой массы, с невозмутимым спокойствием забралось обратно в пулевое отверстие. По прозрачному шлангу стала откачиваться какая-то бурая комковатая жижа, а по капельницам, введенным в вены оружейника, заструилась голубая синтетическая кровь. Алекс отвернулся.

— Надо было его спасать, — сказал Горчаков. — Влить кровь, пережать самые крупные разрывы сосудов и запустить сердце.

Лев мрачно смотрел ему в глаза.

— А что оставалось? — спросил командир, ловя себя на непривычном чувстве — он оправдывался перед подчинённым.

— Марк не доктор! — выкрикнул Лев. — Ремонтные боты — не киберхирург!

— Но я же справился, доктор, — укоризненно сказал Марк из-под потолка. — Верно? Человек состоит из вен-трубочек, сервисных жидкостей, нервов-проводов, скелета в качестве каркаса, кожи вместо…

— Не влезай, отключу связь! — пригрозил Соколовский.

— В общем ничуть не сложнее корабля, — быстро сказал Марк и отключился.

— Марк с чем угодно может справиться… — подал голос Тедди.

Ему места в реанимационном боксе не нашлось, и врач положил его в гермобоксе, куда вообще-то полагалось помещать инфекционных больных. Дверь, впрочем, была открыта, и Тедди слышал весь разговор. И даже мог отвечать — из-под толстого слоя биогеля, нанесенного на лицо. Прозрачный гель впитал в себя кровь и выглядел, будто жуткая карнавальная маска. Парнишка был голым по пояс и весь в нашлёпках биогеля в тех местах, куда пришлись удары Лючии. Кисти рук опущены в прозрачные пакеты, полные того же самого геля, только ещё и растопыренные пальцы зажаты лёгкими пластиковыми шинами.

— Ещё раз вмешаешься в разговор, кадет, рот тебе гелем намажу! — пригрозил Лев. — И вполне возможно, он зарастёт!

Тедди предпочёл замолчать.

— Я использовал то, что было под рукой, — сказал Валентин.

— Включая кровь Мегер.

Горчаков упрямо кивнул.

— Настоящая Анна Мегер согласилась бы отдать свою кровь, чтобы исправить хотя бы часть вины. Даже будучи живой. Уверен.

Лев отвёл взгляд.

— Согласилась бы… не согласилась бы… У неё подписано разрешение на забор органов для трансплантации. Так что формально всё верно. Но корабельный искин в качестве хирурга!

— Ваш киберхирург — тоже искин, — сказал Валентин упрямо. — Просто специализированный, но гораздо проще. А Марк на данный момент один из самых развитых искинов человечества. У него есть медицинская база данных, он может удалить аппендикс, зашить рану…

— Я мог и сердце пересадить, — скромно сказал Марк. — Но сердце у Гюнтера не было задето.

На этот раз доктор не стал его прерывать. Лишь покачал головой:

— Но переливать кровь…

— Мегер только что умерла. Я знал её группу крови, доктор. Первая, резус отрицательный. Универсальный донор, очень удобно.

— Да кто сейчас переливает настоящую кровь! — Соколовский всплеснул руками. — Дикость, варварство, двадцатый век! Синтетическая гораздо лучше! Никакого иммунного конфликта! Она снимает воспаление, она быстрее переносит кислород, она убивает бактерии…

— Вот только синтетической в рубке не было, — отрезал Валентин. — Доктор…

Он взял Льва за руку.

— Не ревнуйте. Я обещаю только к вам обращаться за помощью.

— Марк! — Соколовский посмотрел на выключенный экран. — Покажись!

Через мгновение на экране возник пожилой мужчина, сидящий в плетёном кресле за письменным столом.

— Да? — с лёгкой опасливостью спросил Марк.

— Насколько сложно для тебя было… — Лев заколебался, — убить Мегер?

— Сложное решение, — кивнул Марк. — Но неизбежное. Она уже не была собой и угрожала уничтожить корабль и весь экипаж.

— Ты мог остановить её, не нанося смертельных травм? — прямо спросил доктор.

— Мог, — кивнул Марк. — Но при этом наверняка погибла бы Ксения. Выбор был очевиден, доктор.

— Очевиден… — Соколовский вздохнул. — Если бы мы допросили её…

— У нас осталась Лючия. Детей допрашивать гораздо проще, чем взрослых, они ещё не научились лгать.

Соколовский махнул рукой, и Марк, поняв намёк, отключился.

Валентин и Лев молча посмотрели на пленницу.

Лючия Д’Амико выглядела сейчас очень похожей на Тедди — всё лицо вымазано биогелем, только у неё он был целиком алым. Из сломанного и небрежно вправленного носа торчали две трубочки. Она лежала на последней оставшейся кушетке, автодоктора к ней не подключили, только из сгиба локтя тянулась трубочка капельницы.

Руки и ноги, разумеется, были крепко стянуты пластиковыми лентами.

— Она сможет говорить? — спросил Валентин.

— Что с ней сделается? — Лев пожал плечами. — Сотрясение, переломы… череп цел. Рана в плече ерундовая. Она в медикаментозном сне, но я могу разбудить её в любую минуту.

— Лючия не виновата… — тихо сказал Тедди.

— Мальчик, никто не говорит о