был тут оказаться. Я даже не знал, что такое возможно. Наш бог, Виталя, покинул мир, и без его силы тот умирает. Призванный из вашего мира и не принадлежащий нашему, если мои догадки верны, мог помочь нам с ним связаться и выяснить что же произошло. Поэтому я запустил ритуал призыва, но все пошло не так как планировалось. Но раз я оказался здесь, то мне следует самому связаться с Виталей и попытаться выяснить это самостоятельно.

– Виталя? Ну и имечко же у вашего бога! – хихикнула девушка.

– Не смей! Не смей с неуважением упоминать имя Его. Он дал нам самое ценное, то, что дороже всех богатств мира – наш разум.

– Все, все, – Ася подняла вверх руки, – все поняла, оскорбление чувств верующих и все такое. Ты мне, лучше, вот что скажи, а как ты собираешься искать своего бога? У нас тут населения почти десять миллиардов, и лично я не знаю среди них ни одного бога.

– Мне известно число Бога. – Торжественно произнёс маг. – Однажды, заняв тело рыцаря Эрнана Храброго, Виталя сидел в таверне с некой девицей, чьё имя сейчас неважно. Следует заметить, что в тот день его аватар изрядно перебрал и говорил достаточно громко. Многие в таверне слышали тот разговор.

В том, что это был аватар, а не бред пьяного рыцаря, ошибки нет. Ибо он рассказывал о вещах, о которых Эрнан не мог знать, и коих его скудный ум просто не мог себе вообразить. Об, упомянутых тобою, летающих каретах, самодвижущихся повозках и прочих дивных вещах.

Я допросил всех, и один из посетителей, купец, вспомнил, что в конце разговора, тот назвал этой девице число, зная которое, его всегда можно будет найти. И даже заставил её записать его! – и он, дрожащим от волнения голосом, тщательно проговаривая каждую цифру, произнёс, – 0 9 5 9 4 9 2 7 6 9!

Ася расхохоталась и, глядя на недоумевающего волшебника, выдавила из себя:

– Ой, не могу, число бога! – но поймав суровый взгляд Альколата, успокоилась и пояснила, – значит так, задача упрощается. Сейчас ты быстренько поговоришь со своим богом, вы там порешаете свои проблемы и вернёте мне моего Серёжу назад. Может, мы ещё и на выставку успеем.

Она потянулась к столику, собираясь взять в руки какую-то непонятную чёрную коробочку, но та внезапно вздрогнула, засветилась, и из неё раздались звуки музыки.

Схватив её в руки и мельком взглянув на экран, девушка трагически закатила глаза и прокомментировала:

– Твоя маман. Как же не вовремя! Она ж тебя на раз раскусит. – Ася заметалась по комнате. – Черт, черт, черт! Что же делать? – внезапно остановившись, она воскликнула, – есть, эврика! – затем поднесла трубку к уху и, изобразив на лице улыбку, бодрым голосом затараторила:

– Здравствуйте Анна Константиновна, добрый день, как ваше здоровье? И у меня тоже хорошо.

Ой, а Серёженька не может взять трубку, у него зуб разболелся. Нет, нет, ничего страшного. Я сделала ему компресс, и он сейчас лежит. Нет, что вы, не надо приезжать. Все хорошо, просто немножко зубик побаливает. Да, мы уже записались к стоматологу, нам скоро выезжать. Что, вы тут совсем рядом? А, ну хорошо.

Нажав отбой, объяснила ситуацию ничего не понимающему магу:

– Значит так, сюда едет твоя мать. Точнее, мать Сергея. Но сейчас они и твоя мать. Она будет здесь через пять минут. И если, не дай бог, она поймёт, что в теле её драгоценного сыночка находится совершенно посторонний мужик, тут такое начнётся, что ты даже представить себе не можешь! Поэтому ты должен молчать, как партизан на допросе. Нет, откуда тебе знать про партизан. Молчать, как рыба в воде. Понял?

Не дожидаясь ответа, девушка метнулась на кухню и вернулась, неся в руках бинт с ватой и пузырёк спирта. Щедро плеснув спирт на ватку, она приложила её к его щеке недоумевающего мага и принялась обматывать бинтом, продолжая выдавать инструкции:

– Ты ложишься вот сюда, поворачиваешься лицом к стене и молчишь. Ни при каких условиях отвечать нельзя, это будет провал. Хотя нет, совсем промолчать тоже не получится. А ну повторяй за мной: «привет мам». Нет не так, у тебя очень болит зуб, тебе трудно говорить, ты должен это промычать, вот так: «прыэт, мам». Ага, уже лучше, только добавь трагизма в голосе. Тебе же больно, ты почти умираешь!

Через несколько попыток, добившись нужной интонации, начинающий режиссёр продолжила свой инструктаж.

– Когда она тебя что-нибудь спросит, ты ей должен ответить этой фразой. Затем опять отворачиваешься к стене. Она ещё что-то обязательно спросит, не может не спросить. Тогда тебе надо будет вот так махнуть рукой, и больше ни на что не отзываться. А ну махни.

Нет, не верю. Ну кто ж так машет. Ты как будто мух отгоняешь, а надо, чтобы в твоём жесте звучало: «Ах, оставьте меня!». Давай ещё раз.

Внезапный звонок в дверь прервал репетицию и Ася, перекрестившись, пошла открывать.

Мать Сергея была моложавой женщиной средних лет. Она вступила в тот возраст, когда ещё видно, что когда-то была девушкой, но уже было заметно, что скоро станет бабушкой. Но бьющей из неё энергии хватило бы и на несколько двадцатилетних.

Войдя в коридор, она обняла Асю, поцеловала и, отстранив от себя, произнесла:

– Ой, Асенька, ты так похудела!

– Анна Константиновна, это комплимент?

– Ася, это ужас! С этим надо срочно что-то делать!

И, отодвинув девушку в сторону, стремительным вихрем ворвалась в комнату, где лежащий лицом к стене маг старательно изображал умирающую лебедь.

Присев на кровать и погладив того за руку, она с тревогой в голосе спросила:

– Серёженька, сыночек, здравствуй. Ты как?

Альколат обернулся к ней и что-то нечленораздельно промычал.

– Тебе очень больно? Может приготовить полоскание? Или давай поедем в госпиталь, по скорой помощи, у меня там есть знакомый.

Тут маг издал ещё одно мычание и так убедительно махнул рукой, что Ася едва сдержалась, чтобы не зааплодировать. А затем, решив, что настал её выход, потянула взволнованную мать за рукав.

– Анна Константиновна, я ему только что дала болеутоляющее и положила таблетку на зуб. Пусть полежит пока, не надо его сейчас беспокоить. Идёмте, я вас чаем угощу.

И, с трудом оторвав её от сына, почти силком уволокла на кухню.

Ставя чайник на огонь, Ася решила, что маму надо чем-то