Шрифт:
Закладка:
Подошёл поближе. Так и есть — заполненные жидкостью сосуды утоплены дном для устойчивости в круглых выемках. Крышек нет. Сверху каждая стеклянная банка заканчивается выпуклым полушарием. Высота здоровенного флакона — локтя три, ширина вдвое меньше. Попробовал приподнять. Поддаётся. Но держать неудобно. Стенки гладкие, скользкие — никаких ручек нет. Пуда три в этой дуре. До лодки-плиты дотащу, но придётся помучиться. Уронить нельзя — разобьётся. А это, боюсь, станет концом, и сосуда, и рукожопа-Китара.
Осторожно опустил стеклянный бочонок обратно. Пойду гляну лодку поближе. Подошёл, аккуратно поставил ногу. Не дрожит, не шатается. Под плитой словно невидимый пол. Перебрался на лодку, присел, взялся за канат, натянутый вровень с границей обрыва. Потянул.
Ха! Скользит. И правда, паром. Прокатился до той стороны и обратно. На корточках не слишком удобно сидеть, но по-другому передвигаться никак. Канат слишком низко натянут, а на плите, кроме выемки под сосуд, место есть только, чтобы ноги поставить. Двух банок за раз не перевезти — расчёт явно на это. Но мне сразу две и не надо.
Вернулся на берег, подошёл к постаменту. Какой сосуд выбрать первым? Стеклянные банки заполнены одинаково доверху, но жидкость в них разного цвета. В одной — серая, в другой — белая, в третьей — и вовсе зелёная. С последней и начну — уж больно цвет яркий, красивый. Может, это — подсказка. Ведь, наверняка, здесь какой-то подвох. Едва ли такое мудрёное испытание — лишь проверка на силу и ловкость. Дотащить, не уронив — слишком просто.
Потянул осторожно, поднял, обхватил руками, прижал к себе. Аккуратно ступая, иду. Не разгонишься тут. Неудобная банка того-гляди выскользнет. И не столько в тяжести дело — при моих-то долях на большой вес стыдно жаловаться — сколько ткань рукавов и жирные руки скользят по стеклу. И чего они жирные, кстати? Тут не жарко, чтобы резко вспотеть.
Кое-как перебрался с сосудом в руках на плиту. Медленно опустил его в выемку. Фух… Это было непросто. Надо было сначала рубаху стащить. Кожа меньше скользит, чем её рукава. Стянул, обвязал вокруг пояса. На той стороне нужно сунуть в рюкзак, а тот снять и оставить меня дожидаться. Топор тоже мешает. Придерживаясь за плотно севшую в паз стекляшку, нагнулся. Не, на корточках больше никак. Колени упираются в торчащую посреди лодки банку. До каната могу дотянуться, но только одной рукой и только, усевшись на зад.
Обхватил стеклянный столб ногами и потянул канат правой рукой на себя. Паром тронулся с места. Поехали.
Что за звук? Словно что-то забулькало. Оборачиваюсь, рискуя упасть…
Вот йок! Что случилось⁈ Жидкость в оставленных банках кипит. Или не кипит. Пара нет — ему ведь из глухого сосуда не выйти — но, что серая дрянь, что такая же белая рядом бурлят. Это плохо. Наверное, нужно вернуться.
Тяну лодку обратно. Упёрлись в край пропасти. Надо вставать. Не торопись, Китя! Свалиться — раз плюнуть. Осторожно поднимаюсь, держась за сосуд. Теперь достать банку — и с грузом на берег. Видать, не с той начал. Нужно было брать серую, что стоит первой слева.
Ох, ёженьки… Она исчезает! В смысле, жидкость в сосудах. В обеих оставленных банках её уровень заметно упал. Нужно срочно вернуть к ним зелёнку. Может, тогда перестанут бурлить. Перешагиваю с лодки на берег…
Ух ты! Получилось. Стоило моей ноге коснуться каменного пола, как жидкость в сосудах мгновенно затихла. В чём фокус? Я ведь даже не вернул зелёную банку обратно на постамент.
Дно стекляшки округлое, как и верхушка. Стоймя не поставишь. Положу пока на бок. Неудобно, конечно — дрянь хрупкая. Пришлось сначала опуститься на колени, потом завалить, перехватить. Опустил аккуратно. Лучше так, чем таскать туда-сюда каждый раз. Теперь можно идти за другой.
Йок! Едва отпустил банку, как та медленно покатилась к обрыву. Пол с уклоном. С небольшим. Такой сразу и не заметишь, но бочкообразной стекляшке хватает. Попробовал развернуть торцом. Нет, не хочет лежать. Придётся тащить к постаменту.
Поднял. Руки жутко скользят. Само стекло жирное. Видать, специально так сделано, чтобы быстро не бегали с ношей. Доволок йоково яйцо до гнезда, осторожно опустил в выемку. Фух… Стоит. Ну-ка, где там рубашка? Рюкзак, топор — прочь. За вещами потом вернусь, если что. Подошёл к серой банке, потрогал. Такая же скользкая, словно чем-то намазанная. Попробую обтереть.
Бесполезно. На рубашке ни пятнышка. В самом стекле дело. Значит, будем опять осторожничать. Хотя… А, чего это я тороплюсь? Торопиться мне некуда. Для начала закину-таки рюкзак и топор на тот берег. Ну, то есть, переправлю. Вернулся к лодке, переправился. Теперь посижу, отдохну. Упёрся спиной в постамент. Камень тёплый — даже без рубашки не холодно.
Через полчаса или час — кажись, сидя даже малость вздремнул — я почувствовал, что растраченные на погоню за носорогом и беготню во тьме силы восстановились. Возвращаюсь к сосудам, достаю из выемки серый, тащу его к пропасти. Опустив банку в углубление лодки, перебираюсь на парящую над рвом плиту сам. Оборачиваюсь. Вс спокойно, всё тихо. Осторожно опускаюсь на зад и принимаю найденную ранее позу. Оставленные сосуды молчат. Видать, ждут, когда я отъеду от берега.
Так и есть. Стоило потянуть за канат, сдвигая лодку, как жидкость в стекляшках тут же ожила. Возвращаемся! Быстро!
И снова бурление прекратилось, едва я выбрался на берег. Переходим к третьей попытке. Если жидкость опять закипит, значит суть испытания в скорости, и я напрасно таскаю стекляшки туда-сюда. Боюсь, что здесь просто надо успеть переправить все три, пока банки не опустели. Но мне в любом случае сейчас нести к лодке белую, так как в ней жидкости меньше всего — она дважды бурлила.
Поднатужился, выдернул стекляшку из выемки и поволок её к лодке. Чуть-чуть приноровился уже — уже меньше боюсь уронить свою ношу. В этот раз проделал всё малость быстрее. Берусь за канат. Если снова забулькает сзади, возвращаться нельзя. Тогда только скорость и ловкость.
Фух… Всё тихо. Всё же цвет жидкости что-то, да означает. Оставленные серая с зелёной не кипят без меня именно в такой паре. Дальше справлюсь. Перетянул лодку к противоположной стороне пропасти и вылез на берег с сосудом в
