совет от 7-9 августа 1918 года, "медленный темп прибытия подкреплений явился главной, непосредственной причиной Казанской катастрофы".

Это обстоятельство серьезно встревожило нового командующего Восточным фронтом полковника Юкумса Вациетиса - одного из первых среди генштабистов, перешедших на сторону большевиков после Октябрьской революции, - который в июне 1918 года приступил к более эффективной (в отличие от разрозненных усилий апреля-мая) мобилизации мужчин 1883-97 годов рождения в Волго-Уральском регионе (всего из 51 района). Более эффективной оказалась всеобщая мобилизация по всей советской зоне возрастных групп 1898, а затем 1893-97 годов, которая была организована в сентябре 1918 года для борьбы с угрозой на Волге (куда из промышленных городов центральной России было направлено много преданных большевикам рабочих). С 25 июля по 18 августа 1918 года, вопреки совету Бонч-Бруевича (который по-прежнему был слишком одержим немцами, хотя на самом деле у них было слишком много забот с оккупацией и эксплуатацией Украины, чтобы позволить себе планы, связанные с нападением на Россию), более 30 000 человек были переведены с северного и западного экранов на Восточный фронт. Таким образом, к октябрю 1918 года Восточный фронт (теперь состоящий с севера на юг из 3-й, 2-й, 5-й, 1-й и 4-й Красных армий) насчитывал в общей сложности 103 000 человек. Он также получил приоритет в поставках тяжелых орудий и пулеметов, а из Балтийского флота через систему Мариинских каналов было переброшено большое количество судов для создания чрезвычайно эффективной Волжской военной флотилии. Именно эти силы в ходе операций, которые, как мы можем судить в ретроспективе, сыграли ключевую роль в окончательном исходе гражданской войны, взяли Казань 10 августа 1918 года (5-я Красная армия) и Симбирск 12 августа 1918 года (1-я Красная армия). 7-8 октября 1918 года красным досталась и Самара, столица Комуча.

В разгар этих событий 2 сентября 1918 года Вациетис был назначен главнокомандующим (Главкомом) Красной армии (а Бонч-Бруевич был тихо отодвинут в сторону). Кроме того, как мы уже видели, была заново сформирована командная структура под Главкомом: 6 сентября 1918 года был создан РВСР под председательством Троцкого для координации оперативных и административных вопросов. Практика, опробованная на востоке, была затем воспроизведена в других местах: Красные армии были сгруппированы во фронты; для каждой армии были созданы реввоенсоветы (с 12 декабря 1918 года); военные комиссары были назначены теневыми командирами и для идеологического руководства и мотивации красных войск; регулярные части окончательно вытеснили почти все нерегулярные ("партизанские") формирования. Таким образом, структура Красной армии, которая в конечном итоге выйдет победителем из войны, была сформирована по существу еще до конца первого года серьезной борьбы. Более того, установив контроль над центральными районами старой империи, советский режим получил возможность использовать запасы, предназначенные для старой армии, - запасы, которые в 1916-17 годах пришлось растянуть до предела, чтобы содержать 10-миллионную армию, но которые стали бы богатой добычей для Красной армии, которая никогда не выставляла на поле боя более 5 процентов от этой цифры.

И все же в конце 1918 года победа для красных оставалась еще очень далекой. Внезапный крах Центральных держав в октябре-ноябре того же года открывал новые возможности: например, он лишил союзников оправдания якобы неполитической интервенции в Россию и породил мечты о путешествии домой для тех военнослужащих, которым не повезло оказаться в русской трясине (особенно для чехословаков, которых с 28 октября 1918 года ждала новая независимая родина); и лишила националистов от Эстонии до Азербайджана защиты, которой они до сих пор пользовались (хотя и случайно) в виде войск Центральных держав (в результате красные войска захватили Нарву и Псков еще до конца ноября 1918 года). Но к декабрю 1918 года, наблюдая за происходящим из Москвы, Троцкий не мог не заметить, что почти весь Северный Кавказ находится в руках добровольцев. Тем временем на севере белые войска готовились к продвижению по железнодорожным и речным коридорам к Петрограду и Москве. На северо-западе затянувшееся присутствие немцев (чьи регулярные войска распадались, но лишь для того, чтобы переформироваться в различные воинственные антисоветские фрайкорпы) и прибытие союзных миссий на Балтийский театр, не говоря уже о Королевском флоте, который приступил к бомбардировке Нарвы, придавало мощный импульс белым формированиям, базирующимся в пределах одного-двух дней марша от Петрограда.

Даже на востоке были причины для беспокойства: в Симбирске и Сызрани крупные железнодорожные мосты через Волгу были взорваны и разрушены отступающими войсками Комуча и чехов в сентябре 1918 года, оставив в качестве пути на восток только железнодорожную переправу в Казани (в 150 милях к северу, на линии Москва-Екатеринбург) и серьезно затруднив дальнейшее продвижение по маршруту Самара-Уфа. В конце концов Уфа была достигнута красными войсками 29-31 декабря 1918 года, но снабжение частей, продвигавшихся к южноуральским перевалам, было делом нелегким. Кроме того, продвижение красных за Волгу было далеко не бесспорным. Сначала в районе оружейных и заводских городов Ижевска и Воткинска 15 000 рабочих, восставших против советской власти в августе 1918 года, продержались до ноября, а затем массово и в полном порядке отступили на восток через красные линии к Перми, чтобы соединиться с войсками Колчака. Затем авангард красных (в основном 1-я Красная армия) оказался достаточно близок к истощению, чтобы попасть в ловушку, расставленную генералом В.О. Каппелем под Белебеем, что позволило еще 15 000 бывших войск Комуча избежать окружения и отступить на восток. На севере неспособность обеспечить отдых и увольнительные для людей, находившихся на передовой в течение шести долгих месяцев, привела к еще более драматическому распаду 3-й красной армии, которая сдала Пермь Сибирской армии 25 декабря 1918 года, отступив на 150 миль менее чем за месяц. Белые победители под Пермью ликовали: "Люди верили или хотели верить, что будущее теперь ясно, светло и безгранично счастливо", - вспоминал находившийся там генерал Г.И. Клерже. В Омске наивный полковник Д.А. Лебедев, которого адмирал Колчак имел неосторожность возвести в начальники штаба своей новопровозглашенной Русской армии, был еще более воодушевлен: он признался американскому гостю, что Пермская победа предвещает не только воссоединение Российской империи, но и "осуществление старой мечты о русском Константинополе". Это, конечно, было безумием, но тем не менее в Омске, Екатеринодаре и Архангельске было много оснований надеяться, что 1919 год станет годом белых, а в прибалтийских и закавказских столицах - годом национальных меньшинств: Если зиму 1917-18 годов Ленин мог охарактеризовать как "Триумфальное шествие Советской власти", то зиму 1918-19 годов можно с уверенностью назвать "Триумфальным шествием реакции" или "Триумфальным шествием национализма"."

* * *

В центре проблем, с которыми столкнулись все стороны в гражданской войне, были вопросы вербовки, удержания