Шрифт:
Закладка:
Общаясь с таким количеством людей, которые я обследовал своим чутьём, я иногда мог подойти к случайному человеку и тихонько сообщить ему плохую новость о его здоровье. К сожалению, чаще всего это был рак. Чем больше я использовал силу, тем чаще понимал, насколько ужасающе распространена чума двадцать первого века. Примерно каждый тридцатый был поражён им, хотя мог и даже не подозревать этого.
Проще всего мне было находить рак крови и лимфы — их я чувствовал очень отчётливо, однако в редких случаях мог заметить и наличие метастаз, раковых клеток в крови, отчего начинал использовать силу на полную и искал опухоли. Чаще всего, я их находил. Первое время мне было максимально неудобно приносить человеку такую плохую новость, однако время делает своё дело и все люди черствеют. Спустя годы я не чувствовал ничего кроме лёгкой печали, когда лишённым эмоций голос словно приносил приговор.
Но кроме рака было и множество других болезней, о которых я сообщал. И я бросил бы этим заниматься, если бы ко мне часто не возвращались люди, благодарящие за мои слова. К счастью или нет, но я был безумно точен в своих диагнозах. Я думал о том, чтобы пойти помогать в полноценную больницу, но с этим было куда больше бюрократических процедур и даже связи не помогали в этом деле. Сейчас, по крайней мере, я ничего не мог сделать.
Мы ехали на машине Боба, которая была специально оборудована, чтобы возить больных животных разных видов. Не в первый раз, как-никак. Во время движения было неудобно поддерживать работу способности, однако я уже привык к подобному движению. Собаки и коты, лошади и коровы, я уже несколько раз проворачивал подобное и с каждым новым случаем становился только лучше. Я даже уже знал, сколько времени займёт вся дорога к клинике Джонсона, столь часто, к сожалению, мы совершали это «путешествие».
Так как Американские государственные больницы действительно брали непомерно много, животных, которым нужна помощь хирурга, мы возили к знакомому семьи. Иван Джонсон, над сочетанием имени и фамилии я до сих пор слегка хмыкал, был пожилым мужчиной лет шестидесяти, который уже три десятилетия оперирует животных в своей частной клинике.
Лучший профессионал в нашем городке, однако мы смогли с ним договориться на очень большую скидку для животных из приюта. Во многом потому что он является близким другом Боба с Мартой, а я вообще помог ему с ногами, найдя тромбоз в левой нижней конечности, о существовании которого он даже не подозревал. Поняв, что я ему практически жизнь спас и мы просто хотим помочь другим, он согласился нам содействовать в деле лечения животных. Не всех, конечно, но и настолько плохие случаи были, к счастью, не частым явлением.
Как только мы приехали к клинике, Джим с Бобом перенесли раненого пса на носилки и понесли его в больницу, пока я с Мартой следили за его состоянием. Мэри уже позвонила старикану, отчего он встретил нас практически у самого входа. Довольно низкий седовласый мужчина ледяным взглядом следил за животным и нашими действиями, после чего начал раздавать указания медсёстрам и своим помощникам. Дальше в дело вступили профессионалы, отчего на месте остались лишь я с Мартой, которая начала кратко рассказывать о происходящем. Я же продолжал держать кровотечение в пределах нормы, став медленно отходить от собаки. Я мог поддерживать его состояние даже с десятков метров, но чем ближе к крови был, тем проще процесс.
— Как её положение?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что обращаются ко мне. Повернув голову, я встретился с уже знакомым мне помощником Джонсона, который помогал ему во время нескольких операций.
— Пока всё в порядке. Я держу ранения и кровотечение, но помощь всё равно нужна как можно скорее.
Врач кивнул мне, после чего резво куда-то побежал. Ну что же, очередная операция. Я бросил взгляд в сторону бедной собаки — сейчас она спала, после введённых лекарств, однако по морде можно было понять, что ей больно. Я тяжело выдохнул, глядя на это. Следующие несколько часов будут непростыми, отчего я послал сообщения родителям, что задержусь и приду только к вечеру. Пора приступать к работе.
...
Тяжело вздохнув, я сел на кресло, рукой убрав пот со своего лба. Хоть мои навыки по управлению крови и были высоки, часами поддерживать работу способности было тяжко даже для меня. Операция длилась шесть часов, во время которых я стоял в соседней комнате и следил за происходящем. Моей задачей была слежка за состоянием собаки и поддержание в ней жизни, включавшее в себя предотвращение… всякого. Случайное кровотечение в такой ситуации может привести к гибели, но я легко разбирался с такими проблемами.
Трудность также было в том, чтобы не мешать хирургу, однако мы с ним работаем уже давненько и он примерно представляет что я могу. И показателем нашей эффективности, в результате нашей совместной работы ещё ни одно животное не погибло во время операций. За это мы платили литрами пота, однако результат стоил того. Видеть как животное начинает тихо дышать без проблем и больше не испытывает боль… А затем ведь ещё и появляются счастливые хозяева животных.
Но в эти моменты я стараюсь скрыться куда-нибудь подальше. Действовать героически мне нравилось, однако встречать похвалу не особо. И поэтому сейчас, чтобы не встречаться с десятками взглядов, я находился в кабинете Джонсона. Уставший хирург также был здесь и выглядел он не лучше меня. Для человека его возраста подобные операции с каждым годом становятся всё труднее и труднее. Однако старикан всегда старался казаться несгибаемым и, подозреваю, к самому концу стоял чисто на силе воле. Мне нравилось вот так сидеть в его кабинете, ибо он был одним из немногих людей, которые относились ко мне как ко взрослому.
Не знаю, сколько мы вот так просто сидели и думали о своём. Отходя от долгого использования силы, я временно
