— А. а. э. э. э. — Пытаюсь я что-то сказать, но тут же крепкая девичья ладонь закрывает мне рот.

— Молчи, идиот! Рана ещё не закрылась! — Тут же огрызается Скалли, но я вижу улыбку на её лице. — Слушай меня. Слушай, а не говори. И глаза не закрывай! Не закрывай, я тебе говорю, выкормыш ты вомбата!! — Новые пощёчины не дают мне провалиться в небытие. — Да, что же ты дурной-то такой, тебе же ничего не надо делать, только сохранять сознание, всё остальное сделаю я! — Она прекращает ругаться и переходит на уговоры. — Сейчас будет больно… Меч я вытащила, но мне нужно открыть рану и залить туда ещё одно зелье. Держись!

Невероятная боль скручивает так, что я бы заорал во всё горло, если бы мог. Мне казалось, я парализован, но нет, просто чем-то полностью обездвижен. Был бы в параличе, не было бы так больно!

— Ори, если хочешь. Кричи. Но не отключайся!

Несмотря на боль, я чувствую, как чужая ладонь погружается в моё тело, и что-то обжигающе-холодное вливается в меня, сковывая льдом все внутренности и мешая дышать.

— Тебя ранили явно непростым оружием. — Убрав руки, произносит австралийка. — Непростой клинок. Он словно создан, чтобы убивать именно нас, людей. Как та стрела, что я потратила на твоё спасение.

Мне по-прежнему очень больно и тяжело дышать, но я чувствую, что кризис миновал. Не знаю, чем меня напичкала и что влила Скалли, но она и правда умудрилась вытащить меня с того света. Только почему я не могу и пальцем пошевелить?

— Стой! Ты что, полоумный⁈ Просто лежи! Даже не думай двигаться, вомбат ты переросток. Вымахал вон какой, а ума не набрался! У тебя всё нормально! Позвоночник не повреждён. Я тебя просто спеленала своей верёвкой. Помнишь такую? — Я медленно моргаю. — Помнишь, вот и хорошо. Спеленала не потому, что нападала, а чтобы ты, вомбатов сын, не дёргался от боли.

Значит мой позвоночник цел? Какое облегчение! Даже с адамантитовым телом и местными зельями потребовалась бы минимум неделя, а то и две, на восстановление, если бы меч Ридана перерубил позвоночник. Надо же, меня буквально вытащили с того света, а я уже чем-то недоволен. Эта мысль вызывает улыбку, и от этого простого мимолётного движения новая волна боли прокатывается по всему телу.

— Вот неугомонный! — Тут же нависает надо мной австралийка. — Ты можешь просто лежать⁈ — В её руках появляется какая-то на вид невзрачная тряпочка, и она прикладывает её к моему лбу, несколько секунд всматривается во что-то, видимое только ей одной, и облегчённо выдыхает. — Если не отрубишься, то жить будешь. В общем, теперь всё зависит от тебя. Только если решишь уснуть и погубишь все мои труды, вот честно, найду чем оживить и убью сама! — Вроде нелепая угроза, но мне почему-то кажется, что она способна её исполнить.

Медленно моргаю, давая понять, что понял её слова.

— Ну, хоть мозги включились! — Усмехается Скалли, разобрав движение моих век. — Минут десять помолчи, затем я добавлю ещё один состав, и сможешь уже говорить.

Вновь моргаю.

Отодвинувшись, австралийка пропала из поля моего зрения. Не рискуя пошевелиться, прислушиваюсь, хотя из-за постоянного гула в ушах от сильной кровопотери получается это у меня плохо. Через какое-то время Скалли появляется вновь. Усевшись рядом в позу лотоса, она что-то достала из сумки, а затем принялась есть. У неё руки по локоть в крови, она только что копалась в моих внутренностях, но, кажется, подобные мелочи её не волнуют. Сидит и с аппетитом поедает что-то похожее на жареного кролика. Стальные нервы у этой дамы. Адамантитовые!

Такое поведение я только в кино о военных хирургах видел, которые вот так же, после сложной многочасовой операции, даже не умыв руки, садятся и закуривают. Только вместо сигареты в руках девушки жареный кролик. С трудом сдерживаю рвущийся из груди от нелепости ситуации смешок. Откусив большой кусок мяса, с набитым ртом Скалли начинает говорить:

— Наведываюсь я сегодня утром в Катьер, значит. Давно хотела там побывать и посмотреть на то сборище землян-чужаков, о котором уже несколько недель шумит вся округа. Прикинулась местной охотницей. Захожу в первую попавшуюся таверну… — Новый укус, и она продолжает. — И что же я слышу? А то, что пятеро явно наших живо обсуждают некоего Рэйвена. И такие байки травят, что я даже заслушалась… Он и победитель какого-то большого турнира. Он и избранник Света. И Адамантитовых достижений у него не счесть. И то, что он может выйти один против сотни и победить. — Девушка наклоняется надо мной. — Прикинь, какие байки! Даже об их любимой Ариэн таких историй не ходит. И вот слушаю я эти рассказы, и так на душе хреново стало. Это же получается, я погубила такого прямо-таки народного героя! Честно, даже есть не смогла, и пиво в тот момент показалось пресной водой. — Она ненадолго замолкает, смачивает мои губы влажной тряпочкой и продолжает рассказ. — Если честно, после того, как оставила тебя там, в Лихолесье, думала, на верную смерть, долгое время себе место не находила. Ты, наверное, думаешь, что я бездушная тварь, раз так с тобой поступила, но… Нет, у меня есть душа и моральные принципы тоже есть. Можешь не верить, но есть. Но тогда был выбор: или ты или я, и я выбрала. Не морщись, я всё понимаю, как это выглядело, и чем мой поступок являлся на самом деле. И не питаю иллюзий о том, что я хороший человек. На Земле я была убийцей на службе у государства… Снайпер спецотряда. На моих руках ещё до переноса сюда не одна человеческая жизнь. От меня даже сослуживцы отворачивались, считая чрезмерно жестокой. Впрочем, это не важно. Я знаю, что сделала, и не ищу оправданий и тем более не ищу прощения. И да, отвлекалась… В общем, слушаю я эти байки за соседним столиком, кусок в горло не лезет, и тут вдруг один говорит, что ты вчера ушёл из их лагеря. Я сперва подумала, что ослышалась. Встала из-за стола и попросила повторить, верно ли я поняла, и Рэйвен из Сиэтла вчера был здесь. Нет, чтобы мне просто ответить, они меня грубо послали, попросив не лезть не в своё дело. А у меня уже нервы пошли