которой якобы случайно оказался Гордон Лонсдейл. На самом деле это было подстроено специально. МИ‐5 и Скотленд-Ярд рассчитывали, что Лонсдейл и Моррис, разговорившись, выдадут нечто очень важное для следствия. Между прочим, они действительно сумели тогда сказать друг другу то, что нужно, но сделали это так, что их разговор не смогла бы зафиксировать самая высокочувствительная подслушивающая аппаратура. В частности, Гордон сказал Моррису, что на последующих допросах нам можно признаться в знакомстве с ним и даже больше, что он является другом нашей семьи, но только как коммерсант, богатый коммерсант-миллионер, что он оставлял у нас и хранил часть своих вещей и ценностей. Гордон был уверен, что рано или поздно при проведении повторного, более квалифицированного обыска в нашем доме и в квартире самого Лонсдейла будут обнаружены идентичные предметы быта и разведывательной техники. Просил также не скрывать, что тайник под полом и установленная там радиостанция — это дело его рук. То есть он повторил все то, что излагал ранее в своем последнем сообщении, которое мы изъяли из резервного тайника на кладбище Хайгейт-хилл. Таким образом он брал на себя все, желая спасти нас…

* * *

Как и предполагал Гордон Лонсдейл, при повторном многодневном обыске в доме Крогеров были добыты весьма существенные улики и предметы шпионской экипировки:

— радиостанция «Мэрфи» с комплектом запасных батарей и набором различных принадлежностей;

— устройство для высокоскоростной передачи магнитных записей;

— линзы для изготовления микроточек, фотокамеры «Минокс» и «Экзакта»;

— микроскоп и два стеклянных слайда, между которыми находились не отработанные до конца микроточки;

— напечатанные мелким шрифтом коды, шифроблокноты, планы радиосвязи, контрольные таблицы;

— светильник и настольная зажигалка «Ронсон» с потайными полостями, идентичные тем, что были найдены на квартире Лонсдейла;

— вшитые в папку высококачественной кожи паспорта «ухода» на имя Джеймса Цилсона и Джейн Смит с фотографиями Питера и Хелен Крогер.

Показав все это Питеру, Супер-Смит радостно воскликнул:

— Вот теперь-то мне понятно, зачем вам понадобилось на окнах и дверях устанавливать столько самых надежных замков и засовов фирмы «Чаб»!

Питер, лукаво глядя на него, улыбнулся:

— Это не так, мистер Смит. Надежная система запоров совсем не для того, о чем вы подумали.

— Интересно, для чего же еще?

— Исключительно ради сохранности моей библиотеки.

— А по-моему, ради того, чтобы никто из посторонних лиц не смог увидеть у вас полный набор шпионского снаряжения Джеймса Бонда.

— Ну, если вам очень хочется, пусть будет так.

— А почему это вы легко соглашаетесь? — удивился Супер-Смит.

— Потому что хранение подобного снаряжения в век промышленного шпионажа по британским законам не есть преступление. Тем более для нас, коммерсантов и банкиров, — пояснил Питер.

Супер-Смит, отодвинув от себя протокол допроса, улыбнулся:

— Вот вы как, оказывается, расцениваете это… Так сказать, с оправдательным уклоном.

— А как же вы хотели? По вашей милости я же не только обвиняемый, но и сам себе защитник! И потому я не буду подписывать несправедливый приговор. Тем более что все эти вещдоки никогда не принадлежали нам и обыск проводился в наше отсутствие.

— Но вы же и не можете опровергнуть, что все эти «штучки» не принадлежат вам!

— Да, не могу… Но вы же отлично знаете, кто принес их в наш дом.

— Кого вы имеете в виду? — встрепенулся Супер-Смит.

— Не надо играть с нами в кошки-мышки, мистер Смит, — не отвечая на его вопрос, резко отпарировал Питер.

— Но я заметил, вы все время хотите, чтобы мы раскрывали вам карты. А мы хотим, чтобы делали это вы! И это, поверьте, прежде всего в ваших интересах.

— В моих интересах? Да о чем вы говорите?! В моих интересах обеспечить себе и Хелен защиту, поскольку мы не считаем себя виновными.

Супер-Смит уставился на него пустым, студенистым взглядом.

— Ну хорошо, пусть будет так, — подвел он черту под этой частью допроса. — Теперь расскажите, когда и где вы познакомились с Лонсдейлом?

— Это произошло два с половиной года назад. Он представился нам тогда другом того самого человека, который продал нам паспорта на имя Джеймса Цилсона и Джейн Смит. В тот же раз он попросил у нас разрешения оставить свои вещи. Впоследствии он стал заходить к нам в офис на Стрэнде. Когда мы перевели офис на Крэнли Драйв, то он и туда стал приходить и привозить с собой какие-то вещи.

— Когда вы узнали его подлинное имя?

— После того как его фотографии стали появляться в английских газетах. Если мне не изменяет память, это произошло сразу после международной выставки в Брюсселе. Потом, помню, были еще его фотографии, это когда сама королева Великобритании пожаловала ему титул «сэр»…

Стул под Супер-Смитом жалобно заскрипел.

— Достаточно, мистер Крогер, — остановил он Питера взмахом руки. — Нам хорошо известно, чего он добился в Англии. Знаем, что он крупный промышленник, один из директоров фирмы «Мастер Свитч и К°», что имел персональную ложу в Альберт-Холле[56]. Что пользовался услугами «Мидлендбанка» с правом получения любых кредитов. Но все это было вчера, а сегодня мы располагаем фактами о том, что он шпион международного класса.

— И у вас есть уже доказательства его шпионской деятельности?

Суперинтендант снова заерзал на стуле.

— Здесь я задаю вопросы! — вспылил он. — А вы должны лишь отвечать на них.

— Хорошо, я слушаю вас, — смиренно ответил Питер.

— Мы подозреваем, что Гордон Лонсдейл привлек к шпионской работе не только вас, но и других граждан Англии…

— Вы можете подозревать кого угодно, мистер Смит. Я уже говорил, что мы были знакомы с Лонсдейлом, но не на такой основе, о которой вы только что упомянули…

В этот момент в кабинет вошел высокий элегантный мужчина в темно-синем костюме. Супер-Смит встал и подобострастно вытянулся перед ним. Вошедший взял стул и сел напротив Питера.

Суперинтендант, обращаясь к Питеру, пояснил:

— Это мой коллега. Он тоже из Скотленд-Ярда…

Но Питер догадался уже, что этот человек скорее всего из МИ‐5.

— Итак, продолжим наш допрос, — начал опять Супер-Смит. — Кто еще, мистер Крогер, кроме вас, был наиболее близок к Лонсдейлу?

— Мне это неизвестно.

— Где вы еще помимо вашего дома и вашего офиса на Стрэнде встречались с ним?

— Видите ли, — лениво произнес Питер, — у меня не было необходимости встречаться с ним где-то еще… За заказанными книгами он обычно приезжал к нам сам.

Питер вел себя как опытный игрок: он говорил только то, чего нельзя было скрыть, на все другие острые вопросы старался закрывать перед дознавателями «двери» с помощью простого «я не знаю» или же уводил их далеко на «темные аллеи», когда казалось, что они слишком близко подходят