– Давай сложим все, что нам известно. Из подслушанного вами разговора мы знаем, что ростовщик искал для кого-то компас У-Синь, и этот кто-то связан с посланником мага, евнухом Тейтамахом. Так?

– Так, – кивнул Жу Пень. – А потом этот Тейтамах сказал Лю, что и сам давно искал зеркало для Нефритового мага.

– А это значит..? – заговорщически подмигнул старик.

– Эм-м, что ростовщик работает на мага, – пожал плечами Малыш. – Это я уже давно понял.

– А понял ли ты, что здесь, в этом самом месте, у них было логово? Склад! И что здесь хранилась самая разная одежда, в которую можно переодевать своих людей, исходя из текущих нужд? Например, скажем… в монахов.

– О духи!

– Или в солдат имперской стражи. А то и в гвардию рода Мао. М-м? Что думаешь?

– Получается, что… – Жу Пень не выдержал накала размышлений и сел на осколок огромного булыжника. – Не было никаких монахов! Там, ну, на свадьбе, были переодетые люди мага!

– Верно, мой юный друг! – Ши-Фу принялся мерить подземелье шагами. – В час своего триумфа, когда весь народ ликовал и умолял его о спасении от засухи, маг пытался избавиться от Императора, чтобы остаться в глазах всех зрителей единственным человеком, способным провести их сквозь темные времена.

– Он хочет стать Императором?! О духи…

– Возможно. Это пока еще догадки. Однако тут нам поможет наш хмурый друг.

– Ты говоришь про… Лю?

– Про Си Фенга, глупыш! Про телохранителя, убившего собственного господина. Его одурманили, и нужно как-то помочь ему вспомнить, кто сделал с ним это.

– Но ведь, это очевидно, мастер! Это точно был тот мерзкий Тейтамах, чтоб его. Ну или его, эти, прихвостни.

– Надеюсь, Си Фенг подтвердит наши догадки. Но что, если мы попробуем узнать, что случилось с ним после того, как его разум поработили? Что он видел и слышал? М-м?

– Наверняка что-то интересненькое! – воскликнул Жу Пень, хлопнув в ладоши. – Но разве такое возможно?

Монах потер руки в предвкушении.

– Если знаешь нужную травку или грибочек, то возможно все!

Ветер вновь принес сводящие с ума запахи хлеба. Снова заворчал живот. На этот раз у Ши-Фу. Старик хлопнул себя по тощим бокам и потянулся.

– Засиделись мы тут с тобой. Пора бы и подкрепиться.

– Наконец-то, мастер. Первая дельная мысль за весь день!

– Тогда пойдем посмотрим, куда ведет этот путь.

Очередной длинный тоннель с вереницей пустых залов закончился извилистой лестницей и вывел их в небольшое помещение, заставленное дубовыми бочками и глубокими бадьями из темного ореха.

– Похоже на какой-то погреб. Или подвал, – заметил Ши-Фу, принюхиваясь к витавшим в воздухе запахам.

Здесь ощущались ароматы кисловатой закваски, хлеба, сырости и плесени. Жу Пень осторожно заглянул в один из чанов. Внутри обнаружилась огромная куча теста, посыпанная ячменными зернами. Долго не думая, юноша сгреб в пятерню кусок и отправил в рот.

Пережевав вязкое сырое месиво, он удовлетворенно улыбнулся:

– Вкусно-то как!

В другой бадье он увидел горку из рисовой муки, в центре которой поблескивали яичные желтки. От муки Жу Пень решил отказаться, но вот после его ухода яйца куда-то пропали. Очередная извилистая лестница вывела их к раздвижной двери, за которой скрывался узкий переулок. Шел дождь, и мелкие капли, попадая на горящую руку монаха, с шипением превращались в пар. Старик быстро потушил пламя и потряс ладонью. Та покраснела и как будто покрылась не то волдырями, не то чешуей, но быстро приобрела нормальный вид.

– Чары-мары, чтоб их, – прошептал Жу Пень, затем протер глаза и выглянул наружу.

– Ты знаешь, где мы? – тихо спросил Ши-Фу.

– Кажется, да. В глубине торгового квартала. Здесь за углом пекарня. Наверное, именно там и делали тот хлеб, что мы с Лю стащили у ростовщика.

– Вот прояснилась еще одна деталь, – монах потрепал кончик усов. – Не сомневаюсь, здесь, в Лояне, делу Нефритового мага помогает много людей самых разных профессий.

– Да только вот знают ли они об этом? То бишь, что работают на мага?

– Верное замечание, Зю Фень, – кивнул старик. – Ты мудрее, чем кажешься.

Малыш зарделся.

– Ладно, подожди меня тут, мастер, – он смело шагнул на улицу под дождь. – Пойду утащу немного еды.

– Минуточку, молодой человек! – Ши-Фу поймал его за край плаща и потянул обратно. – Никакого воровства.

– Но, мастер! Ты не даешь заниматься этой, как ее, моей профессией! Любимым делом!

– Ты способен на большее, чем простое воровство, – монах погрозил пальцем и жестом указал на края зеленого халата, что торчал из-под одежды толстяка. – К тому же у тебя есть чем расплатиться.

– О духи, – взмолился тот. – Плакали мои честно заработанные коврижки.

– Купи еды на всех. Нам еще Ляо и Си Фенга накормить нужно.

– Да-да, – Жу Пень отвернулся от старика и побрел ко входу в пекарню. Подставив лицо холодной мороси, он шмыгнул и тихо-тихо, чтобы старик не услышал, прошептал: – Это не слезы, это дождь…

Выдержка из трактата «О четырех драконах» автора Цинь Пиня Третий век со времен исхода Прародителей

И был день, когда на вершине мира, в башне, высотой до самой черной пустоты, что была выше любых облаков и даже Небес, собрались драконы на долгий совет.

Не ведали они тогда, что сквозь сердца людские дорогу в их новый мир нашло нечто, о существовании чего они даже не подозревали. Одному лишь Шан Ше, самому таинственному из всех Духов, ведомо было, сколь велика угроза и как темны тучи, что сгустились над миром новоиспеченным.

И чтобы совладать с напастью этой таинственной, родителям понадобилась детей их помощь. Помощь людей. Но не готовы те еще были для столь страшных событий…

Туман и пламя

Вязкий черный туман клубился повсюду.

Он застилал взор, делил мир пополам, прогонял светлые размытые пятна и заволакивал все вокруг непроглядным мраком. В какой-то момент стало казаться, что и не существовало ничего, кроме темноты. Воздух чуть искрился серыми вкраплениями, но чем дольше пленник всматривался, тем быстрее они растворялись в пустоте.

Вдруг все вокруг осветила яркая вспышка.

Оглушительно стукнули обитые сталью двери камеры, но он с трудом расслышал скрежет отворяемых створок. Приглушенный гул доносился будто из-под воды. Все звуки поблекли, потеряли вкус и цвет, перестали существовать.

Кто-то бесшумно приблизился. Бархатные тени заслонили свет и слились с окружающей чернотой. Узник силился разглядеть лица пришельцев, но сквозь слезы видел лишь