на другую. У меня даже нет времени полностью оценить, стоит ли за какой — либо из них гоняться. Я останавливаюсь и перевожу дыхание, заставляя себя успокоиться и продумать все шаг за шагом. У меня недостаточно информации, так что вот с чего мне нужно начать.

Я ухожу со сцены, желая убежать, чувствуя, как часы тикают, как ускоренные песчинки в песочных часах. Двадцать четыре часа — не такой уж большой срок, когда ты понятия не имеешь, какого черта ты делаешь. Не я одна срываюсь со сцены. Джейд и Престон уже ушли. Когда я выхожу из заднего входа в театр, я замечаю их в конце переулка, они оба садятся в разные городские машины.

У меня нет денег, а за этими придурками приезжают частные машины, чтобы забрать их. Телефон, который мне дали, когда мы приехали в комплекс, все еще лежит на столе в моей комнате. Не то чтобы мне было кому звонить. Нет смысла зацикливаться на справедливости всего этого; я ничего не могу изменить.

В переулке сыро и отвратительно. Из мусорного контейнера вываливается перезревший мусор, а шуршание крошечных коготков подсказывает мне, что крысы где — то рядом. Еще один жаркий вечер, хотя солнце, должно быть, зашло уже несколько часов назад. Это предположение, потому что я не совсем уверена, в каком городе мы находимся. Стражник доставил нас сюда и точно не сообщил о нашем местонахождении, когда мы прибыли.

Я отхожу от задней двери, когда еще больше чемпионов выбегают наружу. Я держусь подальше от них, наблюдая, как остальные исчезают в толпе людей, прогуливающихся взад и вперед по тротуарам. Низкое гудение над головой подсказывает мне, что дроны всегда рядом с нами. Атлас выходит из двери последним, его глаза безошибочно находят меня в темноте переулка. Не знаю, ожидаю ли я, что он остановится и заговорит со мной. Что можно сказать парню, который всю ночь охранял твою дверь? Он не останавливается, отводит от меня взгляд и трусцой бежит к оживленной улице.

Когда все уходят с дороги, я закрываю глаза и стараюсь не вдыхать кислый запах мусора слишком глубоко. Подумай. Что я знаю о Nemean Enterprise? Их штаб — квартира находится в Нью — Олимпусе, который раньше был Нью — Йорком. То, что мы здесь, имело бы смысл. Это мекка для избранных. Боги часто посещают нас, и, кроме того, зачем им высаживать нас в городе вдали от нашей цели? Возможно, у некоторых из нас есть доступ к частным самолетам, но я сомневаюсь, что вам было бы так уж интересно наблюдать, как я пытаюсь выменять билет на самолет. Это не очень хорошее шоу, не то чтобы то, что я собираюсь им показать, было намного лучше.

Я никогда раньше не была в Нью — Олимпусе, но видела фотографии и видео. Когда я выхожу на тротуар, я знаю, что моя догадка верна. Повсюду люди. Площадь освещена тысячью огней. Рекламные щиты и баннеры вспыхивают рекламой и кадрами, на которых боги совершают случайные поступки. Кто — то толкает меня в плечо, когда я отвлекаюсь, разинув рот от всех этих огней. Я не деревенская девушка, но я никогда не видела такого уровня визуальной стимуляции.

— Уйди с дороги, дура. — Бросает через плечо человек, который налетел на меня.

— Прелестно, — бормочу я, подходя ближе к зданиям, чтобы укрыться от стремительного потока пешеходов.

Теперь, когда я знаю, где я нахожусь, я точно знаю, куда хочу пойти дальше.

ГЛАВА 16

З

а пределами подавляющего количества огней вокруг театра на улицах гораздо меньше народу. На то, чтобы найти библиотеку, у меня уходит почти столько же времени, сколько на то, чтобы пробежаться туда трусцой. Я мчусь по улицам города, мой личный дрон все еще гудит над головой. Сначала я даже не понимаю, что нашла библиотеку.

Здание массивное. Я с благоговением разглядываю квартал. Оно должно занимать как минимум два городских квартала. Моя старая библиотека по соседству была не очень маленькой, но она могла бы поместиться в углу этого здания. С другой стороны, это была всего лишь местная библиотека для нашего района.

Как и многие общественные здания с тех пор, как боги взяли власть в свои руки, библиотека выглядит изношенной. Жрецы не особо ценят образование, и они контролируют денежные потоки на нашей территории. Государственное финансирование ушло в прошлое, и библиотеки пострадали почти сразу. Люди, которые понятия не имеют, как критически мыслить, не знают, что им следует подвергать сомнению статус — кво.

Мой отец рассказывал мне, что многие люди думали, что пробуждение богов решит все проблемы, преследующие наш мир. Что они даруют благословения за хороший урожай и мудрость, и приносят богатство и жизненную силу людям. Но богам было все равно. Они проснулись и относились к миру как к вечеринке, которая была приостановлена. Некоторые очень быстро поняли, что склонение к ногам богов дает им доступ к большему, чем большинству других. Любой, кто не прислушивался к богам или не хотел становиться подхалимом, оказывался в грязи.

Хотя, как бы мне ни было неприятно это признавать, не все боги такие ужасные, как другие. Некоторые хуже. Намного хуже.

Оба моих родителя были учителями, и мой отец внушал мне важность учебы, даже когда школа не могла дать мне достойного образования. Пока я росла, я часами просиживала в городской библиотеке. Сначала с моим отцом, а потом, после его смерти, я ходила и читала все, что попадалось под руку. Это помогло мне почувствовать связь с ним, когда у меня никого не осталось.

Все сотрудники нашей местной библиотеки были волонтерами. Интересно, здесь то же самое? Как бы мне ни было больно, я надеюсь, что это так. Возможно, есть небольшая вероятность, что я смогу найти местечко, где можно спрятаться до закрытия библиотеки.

Я останавливаюсь рядом с указателем на тротуаре. Прикрепленная к нему табличка сообщает, что у меня есть около двадцати минут в запасе, прежде чем они закроют двери. Черт. Этого времени будет недостаточно, чтобы выяснить то, что мне нужно знать.

Я взбежала по ступенькам, миновав льва на пьедестале больше, чем в натуральную величину, и фонтан, полный застоявшейся дождевой воды. Мутно — зеленая лужа — рай для комаров, если я когда — либо видела таковых. Проходя под большим сводчатым входом, я замечаю еще одного льва, на этот раз с резной головой, который смотрит на меня сверху