этих слов было никак нельзя, так как среди всего этого бреда в любом случае была скрыта причина бегства целой деревни. Поэтому нужно было отсеять крупицы лжи от пугающей истины…, но это все можно пока отложить на потом. Сейчас Турмал куда сильнее желал услышать чужое мнение по всему что сегодня узнал. Поэтому старик, откинувшись на стуле и отогнав все лишние мысли, просто позвал еще одного незримого участника закончившегося только что разговора.

— Амакеш! Давай уже выходи и рассказывай… что ты думаешь об этом ненормальном и обо всем что он сейчас мне наговорил? — недолгое ожидание и тишину разорвал тихий скрип. И вот уже фальшивый шкаф с красивой расписной посудой отодвинулся в сторону, открывая проход в еще одну небольшую, сокрытую от чужих глаз комнатку. Вышедший оттуда брудастый мужик с заросшим рыжим волосом лицом и такими же хитро прищуренными глазами свободно прошествовал через помещение и подсел к хозяину дома. Бесцеремонно заглянул в пустой стакан, отодвинул его в сторону и лишь после этого наконец-то ответил на прозвучавший недавно вопрос.

— Амихаш… очень опасный человек, так что лучше с ним не играться и успокаивать стрелой в спину, как дикое животное. Он во много раз сильнее меня и в бою накоротке опаснее целого десятка медведей. Так что батя… сам решай что с ним делать. Но лично я бы предложил… — не закончив свою рваную мысль, мужик почесал свою заросшую щеку, а потом недвусмысленно постучал себе пальцами по груди в районе сердца.

— Я тебя понял, Амакеш — задумчиво покивал старый хитрец, полностью соглашаясь с мнением сына. Ну а подумав немного и в который уже раз припомнив весь прошлый разговор, вновь уточнил — А что по нашему торгу думаешь? Если не пытаться вступать в бой… есть ли какой-то смысл с ним договариваться? Может среди беглецов из Зеленого вала и девах нормальных не осталось и я тут просто воду в решете просеивал, пытаясь с ним сторговаться.

— Я там людей поспрошал… Почти все старики отказались уходить и остались в деревне, так что старух там почти нет. Почти все молодухи или вообще девчонки зеленые, пробуждения не проходившие. Даже одна красавица на сносях имеется. Только вот… Видимо много девок побили твари и мужиков у них осталось куда больше чем женщин. И достанется нам по итогу всего десяток вдовых немолодых баб и толпа мужиков к ним в придачу. А последнего добра и у нас с избытком. Так что, толку от вашего торга будет немного.

— Значит все же предлагаешь бой? — понимая к чему ведет сын, поморщившись уточнил хозяин дома. Ну а Амакеш на этот вопрос лишь развел руками, без слов давая отцу понять, что счастье для деревни можно выторговать лишь своей силой и свистом летящих стрел. Иные решения могли привести лишь к поражению и новым проблемам.

— Ладно… у нас еще есть целый день, так что… Я еще подумаю, сам посмотрю на этих беженцев и уже завтра решу что будем делать. Ну а пока… считай что я склонен согласиться с тобой и… Готовь своих людей. Я постараюсь уладить все миром, но, скорее всего, вам скоро придется пострелять.

— Я тебя услышал — коротко кивнув своей лохматой головой, сказал Амакеш и порывисто поднявшись пошел на выход из дома. Ему нужно было расставить чужаков по всей стене и шепнуть пару слов своим подчиненным. Близился возможный бой и, к сожалению, не с тварями из неизведанных земель. От столкновения с гончими наверняка было бы куда меньше проблем.

(Конец отступления)

Глава 27

И вновь меня подлечил Кирдот и когда я наконец-то пришел в себя, оказалось что мы добежали до Широкого леса сильно раньше заката и во время бегства потеряли лишь одну крайнюю телегу и сидевшую на ней женщину. Когда оторвалось левое переднее колесо, никто даже не успел отреагировать на это и гончие просто захлестнули ее, не давая воинам и шанса на спасение. Благо, никто больше не погиб и мы благополучно укрылись за красивыми каменными стенами чужой деревни, а охотники порадовали преследовавшую нас стаю стрелами и заставили ее отступить от поселения.

Когда пришел в себя, мне все это очень кратко рассказала Олия, а после этого практически сразу подошел Амихаш вместе со старшиной местных охотников и ’’порадовал’’ тем, что отдыха не будет и нам придется помогать местным оборонять стены от шастающих за ней тварей. В целом, я был даже не против такого, но… мне очень сильно не понравился здешний главный воин. Этот обросший рыжим волосом, словно какой-то дикарь, мужик с хитрым прищуром глаз бросал хищные и недвусмысленные взгляды на мою деву сердца и я едва удержал свою руку, невольно тянущуюся к одному из метательных топоров. После того как отдал Олии свой нож для защиты себя и нашего ребенка, я намеренно перехватив взгляд этого обросшего шерстью человека-зверя. Благо он сразу понял мой намек и ожидаемо отступился, видимо не желая сталкиваться лбами со мной и в особенности с растягивающим губы в безумно-веселом оскале Амихашем. Так что, приняв нашу невысказанную угрозу, старшина местных охотников повел нас дальше, желая указать на места на длинной каменной стене, которых нам предстояло охранять.

Так я собственно и оказался на юго-западном направлении, в паре с молодым копейщиком и большим болтуном Гавардом. Пока еще теплились последние отблески заката, он успел мне рассказать про две богатых шахты из которой они, собственно, и брали камни для создания стены. Затем выслушать его ’’полезное’’ мнение о неприятном внешнем виде изредка мелькавших внизу гончих. Поругать главу деревни никак не решающего главные проблемы деревни и в красках рассказать об одной из них… заставляя меня насторожиться еще сильнее.

— …Ты только представь себе! Только один ребенок из четырех рождается девочкой! Один! И так на протяжении почти полусотни лет! Это какое-то проклятье создателей! — будто бы пытаясь поспорить с Кирдотом в громкости своей речи, недовольно восклицал парень, при этом будто бы подчеркивая важность своих слов, еще и постукивая пяткой копья по отшлифованным каменным блокам стены.

— А брать себе дев сердца в других деревнях? У нас, если честно, девчонок было с избытком. Года три назад на пробуждение каталось целых семь девиц и всего два парня. Так что…

— Да не помогает!