Генрик в отчаянии прибегнул к последнему средству.

- Я же буду общаться с другими людьми? Им объясню, что агент ГПУ саботирует меры по спасению Ленина!

- Тише, лишенец! – Кастусь крутанул головой в обе стороны. Русский язык в Польше знают практически все – столетие принудительной русификации не прошло бесследно. Старик позади них и две женщины впереди ничего не уловили. Или сделали вид. – Что тебе надо?

- Объясняю в пятый раз, если с четырёх неясно. Я понятия не имею, где могут храниться документы. Какой-то шанс есть, только когда посмотрю записи отца последних лет.

Красного перекосило.

- Где я их тебе соберу? Что-то в Минске, что-то в Петрограде, главная часть в Москве.

- А вы только сегодня задумались, что документы могут понадобиться для поисков тайного архива? Вам, товарищ, всё равно – выживет или сдохнет вождь. А мне не безразлично, нужно к экзаменам вернуться в Краков.

- Твою мать!

По лицу сотрудника ГПУ было заметно, что на советской территории он не потерпел бы подобного тона. Прибил бы заносчивого шляхетского отпрыска. Он раздражает безмерно, тем более в его словах имеется доля здравого смысла.

- Ладно. Поступим так. Едем в Над-Нёман, там тебя будет сторожить верный человек. А я посмотрю, что смогу сделать.

- Теряем время. Лучше я вернусь в Краков, вы подготовитесь и свяжитесь со мной. Скажем, в июле.

Костусь уловил издёвку и стерпел из последних сил.

- Нет уж!

А Генрик не счёл нужным сдерживаться.

- В нашем имении был работник Илья. Он снимал тележные колеса, мазал руки и дремал. Как услышит шаги – главное быстрее вскочить и показать, как он устал и трудился. Вы доложили, что меня везёте и дело делается, так?

- Заткнись, выродок! Переедем границу, я тебе покажу…

- На здоровье. Клад сами будете искать?

Кастусь, электризованный настолько, что сгодился бы в гальванических опытах вместо лейденской банки, купил-таки билеты до Минска и кинулся отправлять телеграмму. Генрик забился в угол зала ожидания, тоскливо оглядывая путешествующих и станционных служащих. Послевоенная Польша так и не обрела черты родного дома. Минщина, где хозяйничают большевики, давно их утратила. Он, затерянный не только между двух стран, но меж двух эпох, несётся куда-то по воле событий. Ну, смог повлиять на товарища из ГПУ… А дальше?

Глава 6

Глава шестая

Республика Беларусь, 2013 год

Олег лежит на спине, обратив к потолку бледно-восковое лицо. Едва заметное колыхание простыни над грудной клеткой и ломаная зелёная линия на мониторе свидетельствуют, что он ещё жив. Точнее – существует.

Игорь выглядит не намного лучше. Тоже бледен, не бритая с десятого мая щетина украсила щёки, придав брутальный, ныне модный вид. Он уснул прямо в кресле возле больничной койки в неврологическом отделении Минской областной клиники в Боровлянах.

Нервный сон не успокаивает, не даёт отдыха. Наркевич вздрогнул, услышав тихие шаги. Рука непроизвольно дёрнулась к подмышечной кобуре.

- Доброе утро, босс. Можно? - Антон без приглашения уселся в кресло напротив. Походные условия позволяют не слишком придерживаться этикета. – Как он?

- Без изменений. Подтвердили диагноз, который поставили токсикологи.

- Хреново. Какие будут распоряжения, Игорь Владимирович?

- Уже никаких. Возвращайтесь в Москву.

- Ясно… Оставлю человека с машиной на всякий случай.

- Да. Спасибо.

- Если что, мы сразу…

- Хорошо. Езжайте. Антон!

- Да?

- Забыл сказать. Спасибо! Если бы не твоя гонка и запоздали чуть-чуть, вообще хана.

- Обращайтесь, шеф, но лучше не по такому случаю.

- А без него можно ехать девяносто.

Следующим появился опер из областного ГУВД. Если оперуполномоченный по особо важным делам лично прибегает к представителю потерпевшего, чтобы рапортовать о ходе расследования, значит – из Москвы дёрнули за какую-то чрезвычайно сильную ниточку.

- К сожалению, ничего обнадёживающего, Игорь Владимирович. Через граждан, отбывавших административный арест на Окрестина вместе с вашим братом, и хозяина коттеджа мы установили практически всю группу последователей эзотерического учения Рериха и Блаватской. Собрались увлечённые люди, верящие в восточные сказки. Потом появился некий Рашид из Москвы, который превратился в гуру и подгрёб их под себя, убедив, что он – реинкарнация какого-то очень важного тибетского ламы.

- Эти оболдуи такие доверчивые?

- Мошенники умеют быть убедительными. А дальше всё как в экстремальных сектах – пожертвуй имущество общине, откажись от мирского суетного ради вечного и так далее. Начал давать им наркоту. Одна из девушек продала квартиру и улетела на Восток за великой мудростью. То ли к вам в Россию на Алтай, то ли в Индию.

- А сейчас?

- Пытаемся свести в кучу все данные, что получается здесь собрать. Москвичи отработали с другого конца – кто пробовал перепродать квартиру Олега. Говорят, она