Он же, не сходя с места, посылал слуг и доверенных людей в разные концы территории, потому что некоторые возникали в окнах второго этажа, а другие мелькали по саду. И мне не было видно, чем они все занимались. Я просто решил посмотреть представление до конца, вспомнив, что я всего лишь Марк Вронский, учащийся первого курса Императорской Академии боевых стихий, который раскрыл дар буквально на специализации. Так что есть никто и звать никак.

А то, что я видел усиление патрулей на крыше, стене и воротах; смену лакеев на входе в центральное здание; что пара человек накинули магическую завесу на трубы дымоходов, я так понимаю, защиту, — это все мелочи. Денис Ашхибадович Мурузи чего-то или кого-то очень сильно боялся, и усилил охрану дома, которая и до этого момента не была легкой. Осталось выяснить, что послужило причиной подобной паники, что сказал один из лакеев владельцу дома.

Мои наблюдения прервало появление покачивающегося дворянина с бутылкой вина (где он только ее нашел, потому что раздавали исключительно бокалы).

— Я присяду? — у среднего возраста мужчины, на лице которого отпечатались многочисленные пороки вроде пьянства и чревоугодия, слова не расходились с действиями, и он буквально рухнул на лавку рядом со мной, сделав внушительный глоток из бутылки. Пока я рассматривал неожиданного собеседника, тот посмотрел на бегающих лакеев, потряс головой, и протянул мне ладонь для рукопожатия.

— Алекс Вертовский, племянник нашего уважемого дядюшки Мурази… Мурузи… Черт бы его побрал… Дениса свет Ашх… Акхмш… Тьфу.

Я аккуратно пожал протянутую руку, с интересом разглядывая свой негаданный источник информации, который сам ко мне и пришел.

— Марк Вронский, студент Императорской Академии, — сократил я приветствие, решив, что мужику в принципе все равно, как меня зовут. И был прав, потому что Алекс снова сделал глоток и застонал, глядя в небо.

— Нет, ты прикинь, а? — жалобно начал Вертовский, не забывая делать глотки. — Весь такой-растакой замечательный, прям империю от смерти спас, муд…

Закашлявшись, Алекс сплюнул в ближайшие кусты, и снова отпил из бутылки. И мне даже интересно, насколько ее хватит и где он собирается взять еще.

— Хвалят его, задницу разломскую, хвалят и все прихоти исполняют… Не, прикинь, в прошлом месяце золотой кабриолет подогнали! С уважением от его императорского величества! А я сжег его, прикинь?

Терпеть не могу пьяных, потому что алкоголь мешает мозгу функционировать как положено, замедляет рефлексы, и уничтожает когнитивные связи, но с точки зрения информатора, пьяницы — бесценны. Потому что по собственной воли могут растрепать все, что угодно.

— Прям сами? — решил я поддержать разговор, потому что иных развлечений все равно не предвиделось, а тут мне могло что-нибудь перепасть в плане информации.

— Да че ты мне «выкаешь», а? Я тебе кто, император? Я — Алекс, понял⁈ — вот и еще одна негативная черта работы с алкоголиками, у них агрессивность повышенная. Поэтому я почтительно кивнул, Вертовский довольно хмыкнул и продолжил разговор, подкрепившись из бутылки.

— Дениску все любят, уважают, в жопу его целуют… А то что мы скоро сдохнем, всем плевать! Вот ты думаешь, я просто так пью? Нееет, я, твою мать, переживаю!

Я бы мог ему сказать, что восемьдесят процентов алкоголиков имеют «высшую цель», ради которой бухают, но вместо этого сделал испуганный вид.

— Умрем⁈ Как умрем???

— Да молча! — пьяно расхохотался Алекс. — Или громко! Когда нас от магии разорвет, так и будем орать. Она ж, сука, накапливается, а мне никто не верит!

— Разорвет от магии? — может, мой собеседник и был бухим вхлам, но мысли интересные.

— Ко-не-чно! — по слогам проговорил Вертовский, допивая бутылку. — Официаааант! Официаааант! Еще винаааа в последний день!

Я молча наблюдал, как к пьяному Алексу подскочили сразу два официанта, один при нем открыл бутылку, а второй попытался отобрать пустую. Буйный мужик сначала огрел его по башке, а потом, как маленький ребенок, у которого переключили внимание на другую игрушку, позволил забрать пустую тару, заменив ее на полную. Затем оба посмотрели на меня, я покачал головой, и официанты испарились. А Алекс присосался к бутылке.

Учитывая, что охранники не вмешались, лишь проконтролировав, что Алекс Вертовский не причиняет никому вреда (кроме меня, разумеется), то я сделал вывод, что племянника если не любят в поместье, то ценят точно. Либо просто боятся владельца.

Помню, когда человека любят, то в стадии «он допился до чертиков» его уводят, ласково обещая нечто замечательное, и не давая никому посмотреть на слабого человека. Здесь же увести племянника владельца поместья никто не рискнул. То ли приказа такого не было, то ли отношения между Алексом и Денисом своеобразные — кто знает.

— Фууух… Хорошо пошла… Ну, пмсмортри… — его язык заплетался, но мужчина пытался сосредоточиться. Отломил с трудом ветку от изящно подстриженного куста рядом, и принялся криво чертить на песке дорожки.

— Вот наш мир. Вот это магия. А вот рождение новых людей. А они ж, мать твою, тоже маги. И магия вот больше, больше, и бдух! — он едва с лавки не упал, показывая, насколько здоровенный «бдух» нам предстоит. — Ты думаешь, Алекс алкаш, да? Совсем тупой, да? Да я, между прочим, профессор магии имперского уровня! А Алекса Вертовского за идиота принимают…

Буйная стадия сменилась упадком сил, и мужчина захлюпал носом, жалея сам себя.

Я же молча вглядывался в схему, начерченную нетвердой рукой. Получается, что с каждым ребенком в мире магии прибавляется, но сам мир конечен. И, заполняя его силой, происходит перенасыщение прежде, чем мир адаптируется к этому количеству магии.

Империя стойкая, и просто нет войн — то есть естественных причин для устранения населения. Развитая инфраструктура мешает возникновению пандемии. А закрытие разломов полностью перекрыло возможность мира «сбрасывать напряжение». Ведь магия уходит из этого мира, «штопая» разрыв Вселенной при уничтожении Разлома. Или же тратясь на убийство тварей. В тех мирах, где с магией туго, очень любят Мастеров, потому что это помогает держать