Глава 23. Проснись, павук, время сжечь этот город ч. 3

Гамак подобострастно принимает меня в воздушные объятия.

Послевкусие блевоты больше не беспокоило, ему на смену пришел вкус усталости, отдающий металлом и сухой пылью. Я сделал это, операция "Паутина и мухи" успешно выполнена. Быстро, чисто, без шума и жертв. Я чувствую, как распрямляется мой позвоночник, пытаясь принять привычное положение. Гудят мышцы. Это была долгая ночь.

Верные паучки голодными точками снуют по стенам, вяло двигающимся коконам, полу и потолку. Ночной кошмар арахнофоба, да и простой человек точно бы не вошел в этот рассадник членистоногой мерзости без огнемета. Но меня это успокаивало. Складывалось такое почти материальное ощущение, что я дома, в уюте, безопасности и кругу семьи. Мое логово - моя крепость. Дизайн, конечно, оставляет желать лучшего, хе-хе, но пауки это быстро исправят, они уже сооружают себе домики, опутывая паутиной каждый свободный клочок пространства, все кроме стола. Пришлось немного поработать уборщиком, ибо ложить оружие на грязный кусок рассохшейся древесины у меня рука не поднималась. Отскоблил не до блеска, но приемлемо, вывалив на неоднократно заблеванную столешницу с намертво въевшимися пятнами пролитого пива и пожранным огнем краем все что могло убивать. С методичностью хирурга разложил свой арсенал, пушки к пушкам, патроны к патронам, ножи к ножам. Впечатляющее зрелище, почему-то представлял себя в процессе каким-нибудь гангстером или наркобароном, вон, даже сигареты валяются. Придурь молодой человеческой особи, не более.

Я закрыл глаза.

Гамак едва-едва качается из стороны в сторону, будто я кораблик на волнах или решил прилечь на облако. Успокаивает. Умиротворяет. Темнота сцепленных век, в которой есть место только неторопливому потоку мыслей, стуку моего сердца и выравнивающемуся дыханию.

Вырубило моментально.

Мрак лишенного ярких образов и картинок сна выхаркнул меня обратно в гамак.

Еще день.

То ли перекрученный Даром организм нуждался в меньшем количестве сна, нежели рядовой Homo Sapiens, либо сказывается резкое изменение режима. Скорее второе, ибо проснулся я размокшим кусочком мяса, который еще минут семь смотрел в потолок, собираясь с мыслями и силами.

Вывалиться из гамака и подойти к мухам.

Часть прилеплена к полу, но в большинстве своем они подобием колонн подпирают стены, мне не хотелось постоянно спотыкаться об них. Паучки продолжали ремонтные работы - дело шло медленно, пусть их пара сотен, но размеры и производственные мощности не позволяют превратить хотя бы одну комнату в сплошную паутину за несколько дней, что тут говорить о часах.

Первой сожрал одну из собак. Паутина проглатывала приметные детали, но насколько помню, она была рыжей, с уродливым пятном лишая на черепе и разорванным ухом. Хвала Дару болячку я от пищи не подхвачу, ибо в противном случае пришлось бы прореживать состоятельных граждан, не экономящих на своем здоровье. Было бы довольно глупо Королю Пауков умереть от длинного списка заболеваний, подхваченных по мере захвата мира. Хелицеры вонзаются под ребра. Короткая судорога, отчаянный писк пополам со сдавленным рычанием и она умирает. Умирает быстро. Внутренности, мышцы - все растворяется и впитывается в меня, оставляя шкуру и кости. Этого мешка надолго хватит моей армии. Обычно пауки не едят млекопитающих, но повышенная концентрация арахнидов на квадратный метр и ментальное воздействие Паутины творят чудеса. Пикантный гарнир из липкого животного ужаса распространяется от остальных коконов. Люди не видят, но прекрасно слышат, что происходит вокруг и непонимание, неизвестность, гипертрофированные картинки воображения пугают их до дрожи в коленках. Собачатина проигрывала человечине во всем - вкус, питательность и количество. Мерзость. Словно киселя из покрытой островками плесени воды хлебнул. Информации у пса не было, только смутные, расплывчатые образы в серой палитре.

Следующим я "надкусил" жертву трех злобных ниггеров.

Его плоть поведала многое.

Знания в ней скомкались и слиплись под действием эффекта самокопания - если бы я не делал этого, а сделал это, то не оказался бы хер знает где и хуй пойми с какими шансами на хэппи-энд. Это походило на клубок, который я вырвал с корнем и распутывал его нити уже в собственном разуме.

Он информатор.

Джон Рассел, тройной агент низшего уровня - введен в одну криминальную структуру, сливая инфу другой при этом не забывающий мутить свои темки. Окучиваемый им человечек из рядовых бойцов, услышавший крайне интересные расклады, вывалил "корешу" все под чистую, а потом отрубился и на следующее утро ничего не вспомнит - эффект одного из барбитуратов, активно используемого в шестидесятых, при смешении с бухлишком у цели зияющий провал в памяти. Довольно удобно, сложно подкопаться, обычно все сваливают на паленую алкашку. Рассел направлялся к знакомому человечку, которому можно было слить скоропортящийся товар за наличку, но его подловили парни во главе с выходцем из Гарлема, которому Джон задолжал денег. А дальше появился я.

Новоприобретенные знания пронырливого негра с хрустом сложились с инфой от всезнающих бомжей.

Уже знакомый Меченый готовит нечто серьезное.

Про колумбийцев ни бомжи, ни мой пленник не знали, но как-то всплыли его мутки со Светлячком, конченым пироманьяком, продавшим мутанту-революционеру почти весь своей арсенал легковоспламеняемых веществ. А теперь вот это - Меченый договорился с неким Пугалом, новым для Нью-Йорка персонажем, и предлагал бешеные бабки за честно сворованное оружие Hammer Industries.

Что-то назревало в кровавой клоаке Готэма, восьмимиллионого города греха и порока. Что-то, что заставляет довольно крупных рыб, все же любитель рваных мешков вместо масок не последняя там фигура, сваливать с нагретых мест. Что-то мне подсказывает, что Пугало - один из первых и за ним последуют другие, что грозит ворохом проблем для всего криминального мира и новыми перспективами для меня лично. Готэмские головорезы привыкли к анархии, где каждый творит что хочет и убивает кого хочет, шутка ли, у них Джокер, псих без суперспособностей, буквально на улицах открыто беспределит против полицаев и бандитов, и еще не упокоился под двумя метрами грунта, диктатура Амбала им вряд ли придется по вкусу.

Как первопроходцу, Пугалу повезло, успел зарекомендовать себя, как более или менее адекватный человек, в отличии от большей части своих коллег, с которым можно вести дела, да и какие-никакие связи имелись, как-то умудрился спеться с Камиллой Ортин, более известной, как Мим. Какие точки соприкосновения связывали любительницу черно-белого грима, бальных танцев и заказных убийств с лидером Церкви Ужаса доподлинно никому