Шрифт:
Закладка:
Эрнст видел, какой забитой и подавленной выглядела Изабелла из-за недавних проблем. Что же можно такого сделать, дабы поднять Сестре настроение…
«Эрнст, не надо!» – она пыталась остановить его.
– Это не так, профессор, – в аудитории послышался высокий спокойный голос.
– Что? – Пабло с изумлением выпучил глаза.
Брат встал из-за своего стола, положив ручку на тетрадь. Его ноги дрожали, но он старался держаться.
– Господин Перес, – закивал Кабальеро, – можно услышать ваши аргументы? Если они один в один повторяют слова жуликов-магтивистов, то…
– Я тоже с вами не согласна, профессор, – сказала Изабелла.
Она поднялась вслед за своим Братом. Сначала она тревожилась, но когда ей улыбнулся Эрнст, то почувствовала прилив сил.
– Госпожа Перес, неужели вы решили заступиться за брата, а? – ухмылялся Пабло, – а вам, господин Перес, должно быть стыдно за то, что…
«Фиолетовая сила по нему плачет…» – подумал Брат.
– И с вами не согласна, профессор, – встала Розалинда, – маги – тоже люди и не заслуживают к себе подобного отношения! Разве это вам не очевидно?
– Эх, глупая молодёжь! – проворчал Кабальеро, – крашеные волосы и пустые головы! Запомните же вы наконец! Маги – не люди, вам понятно? Они уроды, которых надо убивать ради их же – ИХ ЖЕ! – блага! Маги – зло! З-Л-О!!! – свою речь он сопровождал страстной жестикуляцией.
Даже застенчивый Алекс поднялся со своего места, взволнованно оглядываясь по сторонам. В руке он по-прежнему держал чернильную ручку. Эрнст и Изабелла не ожидали, что их поступок вызовет такой резонанс. Только вечно весёлый студент и красивая студентка со светлыми волосами на задней парте не встали и смотрели на происходящее с любопытством кинозрителей. Кабальеро тоже был шокирован происходящим. На миг он широко раскрыл глаза и нервно осмотрел аудиторию, но затем собрал волю в кулак:
– Неужели вы ничего не понимаете? Маги, которыми управляют демоны, хотят сделать из вас информационное оружие! Вам всем повезло, что сейчас более либеральное время! При д’Обстере за такие слова вас бы посадили в тюрьму. А при Айзенманне – расстреляли!
– И вы считаете, что это правильно? – спросил Эрнст, – профессор, – скривив лицо, добавил он.
Кабальеро поначалу не стал отвечать, понимая, что зашёл слишком далеко.
– Нет, я против всего этого, потому что это негуманно, – оправдывался он, – но иногда ради человечества приходится пойти на жертвы. Расстреливать вас, само собой, я не буду, но вот санкции наложить – это самое оно.
– И что вы нам сделаете? – громко спросила Розалинда.
– А вы что мне сделаете, а? – кричал преподаватель, – напишете жалобу в учебную часть?
– Да, профессор, – с ухмылкой ответил Эрнст, – хорошая идея, благодарю.
– Это же так либерально, так прогрессивно, – говорил Пабло, – вы говорите про свободу слова и демократию и сами затыкаете рты всем, чьё мнение отличается от вашего! Или вы рассчитываете, что ваши хозяева-маги выделят вам грант?
– Нет, – сказала Изабелла, – Вы можете говорить и думать что угодно, но у вас есть обязанности преподавателя, которые вы не исполняете!
«А ведь правда», – подумал Эрнст.
– У нас есть программа по социологии, которую мы должны выучить к экзаменам, но вам интереснее агитировать нас против магов, – добавил он вслух.
Пабло Кабальеро громко фыркнул. Он впился в Сестру и Брата взглядом, от которого внутри них всё заледенело.
– Хорошо. Только учтите, что если меня не уволят, то я устрою вам на экзаменах такие проблемы, что вы обо всём пожалеете! – проорал он, – не забывайте, что «неуд» по социологии может испортить вам жизнь. Вплоть! До! Отчисления!
Три удара кувалдой и три забитых гвоздя.
– Мы поняли вас, профессор, – сухо ответил Эрнст, еле скрывая беспокойство, которое сжирало его изнутри.
Теперь им нужно было постараться попасть на экзамене к другому преподавателю.
– Отлично, – мрачно сказал Кабальеро, подойдя к преподавательскому столу, – посмотрим, чем всё это закончится…
– Классно вы с братцем его сделали, – говорила Розалинда.
Они с Изабеллой сидели на табуретках в комнате в общежитии и потягивали чай. Эрнст в это время ещё был на занятиях.
– Пока рано говорить, – ответила Сестра, – боюсь, всё только начинается.
– Что теперь бояться? – пожала плечами её новая подруга, – а вообще, вы с Антуаном смелые.
– Смелые? – удивилась Изабелла.
– Ну, вы не побоялись возразить злому преподу. А этот Кабальеро напомнил мне моего отца. Он важная шишка. Ему принадлежит треть завода в городе.
– О как, – Сестра понимала, кто из богатых горожан мог бы быть отцом Розалинды, но не хотела об этом думать, чтобы не испортить впечатление о ней.
– Одно время он даже был в Сенате, – продолжила Розалинда, глотнув сладкого чая, – только из-за разногласий с д’Обстером его попросили уйти.
– Интересно…
Изабелла поняла, что форма студентки с розовыми волосами была дороже и качественнее, чем её собственная.
– В общем, ты примерно представляешь, что это за фрукт, – произнесла Розалинда, – он много работал – реально много. И много денег приносил и за это требовал нас с мамой его боготворить.
– Увы, это частая проблема, – поддержала её Изабелла.
– В общем, детство моё было суровым, – начала рассказ её подруга, – я жила в поместье, по сравнению с которым дома-близнецы генерала Вольдемара – жалкие лачуги. Но по факту это была золотая клетка. Каждый мой шаг, каждый чих жёстко контролировался – до сих пор вспоминаю это с дрожью. Хотя единственное, за что я своим признательна – что я не выросла богатенькой бездельницей. Мой отец понимал как никто другой, что все деньги достались ему большим трудом.
– И поэтому ты пошла в науку? Чтобы трудиться на благо города?
– Считай, да. Родители хотели, чтобы я учила экономику, но меня от неё тошнит. Я, пожалуй, принесу больше пользы тут, чем считая денежки.
– А мои, наоборот, воспринимают научную карьеру как
