– Стоп! – крикнул вдруг Леон позади нас, и Элоди тут же остановилась.

– Ведь это твой отец, верно? – Леон заговорил тише обычного и, кажется, уже пожалел, что остановил нас. При этом он направил внимание Элоди именно на то, что больше всего причиняло ей боль.

Я осторожно покосилась на неё. Она сидела с окаменевшим лицом, глядя перед со-бой.

– Да, это он, – сказала она.

В «окне времени» я увидела сцену, которую наверняка забуду не скоро. Сирелл де Ришмон был в том же праздничном наряде, в котором явился на бал. Как и все остальные «вечные» и высокородные, он был отправлен оттуда в прошлое. Значит, Эдгар и не собирался вступать в новое время вместе с Сиреллом, хотя и объявил об этом во время бала. Он был намерен править там единовластно.

Сирелл в изнеможении прислонился к стене дома. В руке у него была дорогая трость. Но теперь он, кажется, не мог даже держаться на ногах, не опираясь на неё. Парик, в котором он был во дворце, валялся на земле. Небритый, почти без волос, Сирелл выглядел растерянным древним стариком и вызывал жалость. Его праздничная одежда была забрызгана грязью и кое-где разорвана.

Так он и стоял, изгнанный родным сыном в ах-какое-славное прошлое. Но там у него ничего не было. Ни денег, ни власти, ни последователей. Он был совсем один.

Я украдкой посмотрела на Элоди. По её щеке катилась одинокая слеза. Руки Леона, лежащие на её плечах, слегка подрагивали.

– Что ты будешь делать? – прошептала я ей, не представляя, что делала бы сама на её месте.

– Элоди, твой отец оттолкнул тебя, – напомнил ей Леон.

– Это сделал не он, – возразила она. – Это Эдгар и его «Туман верноподданничества».

Верно. Сирелл был просто марионеткой Эдгара, и я знала по себе, каково это – находиться в полной власти коварного аромата.

– Я не могу просто оставить его там, – сказала Элоди. – Всё-таки он мой отец. Что бы там ни было.

– Он собирался пожертвовать тобой, – осторожно напомнила я. – Ты забыла? Тогда, в лаборатории «Этерните», он превратил бы в камень и тебя, чтобы спастись самому.

Элоди всхлипнула, и по её щеке поползла ещё одна слеза.

– Но... ему плохо. Если я оставлю его там, он наверняка скоро умрёт.

Я хотела что-то ответить, но она уже вскочила на ноги и, шагнув в «окно времени», побежала к Сиреллу де Ришмону, повернувшемуся к нам спиной.

– Подожди! – Я тоже вскочила, схватила Бенно за руку и бросилась следом за ней. В ту же секунду к нам присоединился и Леон.

– Отец! – крикнула Элоди, подбегая.

Вблизи Сирелл де Ришмон выглядел ещё более жалким. Он по-прежнему был во власти «Тумана верноподданничества» – движения как у робота, взгляд пустой. Но он всё же повернулся и при виде дочери вытаращил глаза, словно его укусила оса. А потом машинально сделал шаг назад.

Я могла только догадываться, какие гадости наговорил ему Эдгар про Элоди. Наверняка он велел отцу отречься от неё и не считать своей дочерью. И я опасалась, что ничего хорошего сейчас ожидать нельзя.

– Быстрее, Элоди! – крикнул Леон, понимая, что мы не должны задерживаться там надолго. Однако Сирелл истолковал его слова по-своему и решил, что мы представляем для него угрозу. Ему даже не пришло в голову, что родная дочь хочет ему помочь. Это многое говорило о Сирелле и его характере. В отличие от его дочери в груди Сирелла не было сердца. И находился ли он под влиянием «Покорного облака» или нет, значения не имело. В следующую секунду случилось неожиданное. Сирелл вцепился в Элоди и, обхватив её правой рукой за шею, применил удушающий приём. Левой рукой он вытащил нож и приставил ржавое лезвие к горлу дочери.

О боже! Я застыла от неожиданности. Откуда у него нож?! Может, он принадлежит Эдгару?

– Не надо, – простонала Элоди. В её глазах мелькали страх, удивление и бесконечное разочарование. – Пожалуйста.

– Отведите меня к Эдгару, или я убью её! – прорычал Сирелл. Ржавый нож задел кожу Элоди, и по её горлу поползла красная капля.

Дрожащими пальцами я достала из сумочки одну из трёх стеклянных трубочек. Это был мой чудесный «Аромат конечности», который нейтрализовал все остальные магические ароматы. Две трубочки были предназначены для Эллы и Рафаэля, а одна была резервной. Я торопливо вынула пробку, чтобы Сирелл поскорее пришёл в себя и отпустил Элоди.

Пары, заклубившись вокруг нас, заслонили видимость. Сирелл закашлялся и потёр лоб, словно пробуждаясь от глубокого сна и не понимая, где он. Это чувство было мне знакомо. Но прошла минута – и в его взгляд вернулись ясность и одновременно злоба.

А потом произошло такое, чего я совершенно не ожидала. Сочувствие к дочери так к нему и не вернулось. Сирелл пронзил меня злобным взглядом и повторил свои требования:

– Вы что, не слышали?! Выведите меня отсюда – или я перережу ей горло! – Голос его звучал мрачно и решительно. Он явно не бросал слова на ветер.

Я ошеломленно уставилась на него. Всё это напомнило мне, как мы столкнулись с Сиреллом на его фабрике. Он уже тогда бросил дочь в беде, чтобы спастись самому.

С «Туманом верноподданничества» или без него – он остался таким же, каким и был.

– Чудовище! Монстр! Самый отвратительный монстр из всех, каких я видела в жизни! – прошипела я. – Ваша дочь хотела вам помочь!

– Конечно, хотела она! – буркнул Сирелл, но Элоди не отпустил.

Не успела я хоть что-то придумать, как мимо моего уха пролетел камень и ударил Сирелла в лоб.

Сирелл пошатнулся, нож упал на землю. Леон тут же подскочил к Элоди и освободил её из удушающей хватки отца.

Мимо меня в Сирелла пролетел ещё один камень. Его кинул Бенно, но промахнулся.

Элоди судорожно хватала воздух, и Леон толкнул её к «окну времени».

– Быстрее! – крикнул он. На этот раз Бенно уцепился за мою руку и потащил меня за собой – в совершенно неизвестное нам время. Ведь мы не могли вернуться назад. Мой магический аромат был точно таким же, как «Исторический вихрь» Эдгара. Как там назвал его Леон – «билет в один конец»?

Когда поток времени понёс нас дальше, никто даже