- Вован, сделай прямо сейчас. Потом напьемся. Там, за бугром у нас будет все. А это, - он достал ещё три пачки и стопочкой уложил их рядом с двумя первыми. - Мне нужна европейская виза. Чем раньше, тем лучше. Сделаешь до десяти утра, получишь еше двадцать штук. До двенадцати - только десять. Твоя тачка на ходу?

- Спрашиваешь. Три месяца назад "ауди" взял. Всего полтора года бегала. Слушается, как зверь.

Антон хорошо знал, что машина для Петухова была не просто средством передвижения или визитной карточкой. Последние несколько лет она заменяла ему все: и ноги, и работу, и сберкассу, и отчасти дом. Лишись её, Петухов потерял бы возможность зарабатывать деньги, но самое главное - уверенность в себе и даже самоуважение. Без этого чуда на колесах он не мыслил своей жизни, поскольку она была его хребтом, стержнем, который и удерживал Петухова в вертикальном положении.

- Если вывезешь меня туда, получишь ещё тридцатник, - пообещал Скоробогатов.

- В Финляндию? - загипнотизированно глядя на деньги, спросил Петухов.

- Нет, в Швецию, - ответил Антон. - Но через Финляндию.

- Значит и мне нужна виза, - задумчиво проговорил Петухов.

- Делай. За это отдельно. А сейчас давай, отгони машину, - подчеркнуто устало растягивая слова, распорядился Скоробогатов. - Возьми с собой тряпку, потом все вытрешь, что бы не оставлять пальчиков. Давай-давай, Вован. Время - деньги.

Больше ни о чем не спрашивая, Петухов убрал пятьдесят тысяч долларов в платяной шкаф. Затем, сразу же достал их и отнес куда-то в ванную. При этом, в дверях он сконфуженно пояснил:

- В шкафу как-то...

- Да понятно, - картинно махнул рукой Антон. - Только скорее.

Через две минуты Петухов уже спустился во двор. Он нашел нужный жигуленок, забрался в него и, не дожидаясь, когда мотор прогреется, рванул с места.

Петухов прекрасно ориентировался в этом хитросплетении переулков и дворов. Здесь прошли его детство и юность, здесь он познавал законы улицы, учился соответствовать заведенному порядку той части мироздания, к которой его за руку привела сама судьба. Здесь, в этом открытом небу лабиринте он выкурил свою первую сигарету, выпил первую бутылку водки и даже не переспал, поскольку в подъездах не спят, а поимел свою первую женщину четырнадцатилетнюю подружку с соседнего двора.

Проехав насквозь несколько подворотен, он останович "жигули" под аркой и, не заглушив мотора, выбрался из машины. Затем, Петухов вернулся во двор и прошелся по нему, заглядывая во все темные углы. После этого Петухов внимательно осмотрел окна домов, но нигде никого не заметил и только тогда приступил к делу.

Этот древний автомобиль, накрытый полусгнившим, залепленным грязью тентом, стоял здесь испокон веков, и даже те, кто жил в соседних домах давно позабыли, кому принадлежит брошенный музейный "москвич-401". Но Петухова интересовал не сам "экспонат", а старый брезент, возможно, единственный на всю северную столицу, поскольку эту автомобильную одежку давно уже повсеместно сменили жестяные "ракушки".

Быстро содрав с "москвича" тент, Петухов скомкал его и отнес в машину. Затем, он вырулил в переулок и, стараясь не выезжать на широкие улицы, доехал до ржавой железнодорожной колеи, оставшейся от давно закрытого завода железо-бетонных изделий. Здесь, между глухой торцовой стеной жилого дома и накренившимся заводским забором он и остановился. Еще несколько минут у Петухова ушло на то, чтобы накрыть "жигули" тентом. Полюбовавшись своей работой, он отряхнул одежду, прикурил сигарету и неторопясь, отправился домой.

Все это время, пока Петухов был занят заметанием следов своего разбогатевшего друга, он думал о чудесном синем чемоданчике. Его недавняя последняя сделка принесла ему чуть более двух тысяч долларов, и он считал её необыкновенно успешной, хотя потратил на переговоры и беготню около месяца. А содержимое "дипломата", который лежал у него дома, могло бы обеспечить его на всю оставшуюся жизнь. Эта мысль гвоздем застряла в его голове, и на время Петухов даже позабыл о тех деньгах, которые уже получил от Скоробогатова, и тех, что ему предстояло заработать, если он в срок выполнит, в общем-то, пустяковую просьбу.

Домой Петухов вернулся через полтора часа. Когда он вошел в комнату, Антон сидел, привалившись к спинке дивана и спал. Правда он тут же проснулся, сонно посмотрел на хозяина квартиры и спросил:

- Далеко отогнал?

- Нет, тентом накрыл, - проходя к столу, ответил Петухов. - Я её толкну. Чего добру пропадать? Хорошая тачка. У меня есть ребята, они из неё такую ласточку сделают. - Он протянул руку к бутылке с водкой, но Скоробогатов, зевая, остановил его:

- Лучше не пей, Вован. Тебе утром по делам бегать. Потерпи, нажремся еще.

Дальше разговор как-то не вытанцовывался. Антон клевал носом, но не просил ему постелить, как-будто собирался спать одетым. Петухов вяло интересовался делами гостя и получал такие же вялые односложные ответы. На самом деле хозяина квартиры абсолютно не интересовали новости московского приятеля. Он думал о заветном чемоданчике с деньгами и когда спрашивал, и когда убирал со стола. С этими же мыслями он разобрал себе кресло-кровать, ослабил узел галстука, снял пиджак и улегся, главным образом для того, чтобы избавиться от необходимости продолжать бессмысленную болтовню.

На некоторое время оба замолчали. Яркий верхний свет мешал спать, но Скоробогатова это не смущало - в темноте, даже в квартире у друга, он почувствовал бы себя слишком уязвимым. Эти последние несколько часов перед отъездом Антон решил не рисковать. Чутье подсказывало ему, что Петухов думает сейчас отнюдь не о его благополучном отбытии за границу и даже не о сказочном гонораре, который неожиданно свалился ему на голову. Даже пьяный Скоробогатов заметил, как изменилось выражение лица у питерского друга, какой отрывистой и комканой стала речь у этого болтуна-балагура. Поэтому в отсутствие хозяина, на всякий случай, Антон расстегнул куртку и снял пистолет с предохранителя.

- А если мне тоже там остаться? - неожиданно мечтательно спросил Петухов.

- Оставайся, - не открывая глаз, равнодушно ответил Скоробогатов. Бабки у тебя есть.

Он уже пожалел о том, что попросил Петухова перевезти его через границу. В конце концов, он мог позволить себе купить любую машину и доехать сам. "Зря я с этой бабой водку пил, только расслабился,