Кушман посидел, глядя в стол, вздохнув, собрал материалы в папку, встал, одёрнул мундир, и пошёл по коридору чтобы подняться на этаж, где был кабинет директора.

Секретарь пустила его сразу, понимая, что заместитель не будет дёргать главу ЦРУ по пустякам.

— Сэр… — Кушман шагнул в кабинет, и чётко козырнул.

— Бросьте, Эдди. — Ричард Холмс, махнул рукой, не отрываясь от газеты, которую читал, попивая чай из большой красной кружки. — Что там у вас? Советы решили прокопать тоннель, до Америки?

— Нет, сэр. — генерал положил на стол перед директором сводку. — Сначала они убрали своего Андропова, а вот теперь ещё двух хороших парней. Суслова и Пельше. Суслов был на контакте с Фокусником, а Пельше через нас проводил свои финансы.

— Это плохо. — Ричард Холмс, опытный разведчик, отставил чашку в сторону и прикрыл глаза. — У нас так никого не осталось в их Политбюро. А если учесть, что перед этим выбили ещё десяток перспективных кадров, то можно предположить, что у нас крепко течёт… — Но движения по людям в последнее время не было, и контактов не было. Чего это комми вдруг забегали, а? — Генерал Холмс, отбросил газету, и открыв ящик стола, достал сигареты, и закурив, выдохнул дым под потолок. — Так, Эдди. Давай собери человек пять. Пару аналитиков, двух оперативников, ну и ликвидатора к ним в компанию. Больше не нужно. У нас же есть в посольстве вакансии на такой случай? Вот пусть они и приедут в Москву, и всё подробно и с чувством разнюхают. Пусть походят по салонам, да по тусовкам… Пусть вообще делают что хотят, но мне нужна первичная информация. Кто, что и зачем. Подготовьте для них каналы экстренной эвакуации, и спасения, в деньгах не ограничивайте. Москва скупых не любит.

Комитет Госбезопасности пережил уход Андропова довольно спокойно. Семён Кузьмич Цвигун легко перехватил все каналы управления, и мгновенно сориентировавшись перенацелил большую часть оперативников на экономическое направление. В ход пошли многочисленные дела, прижатые из-за позиции местных партийных органов, но сейчас, когда партийцам стало не до того, все они пошли в дело, породив гигантский вал арестов, и судов. На запад успели сбежать единицы. В основном те, кто там уже был на отдыхе или в командировке. Но потери в основном касались торговых генералов, тогда как низовые продавцы и руководители подразделений в основном получали предупреждение в личное дело, и отправлялись на рабочее место.

Конечно, все понимали, что страха, который нагнали на торговцев, им хватит ненадолго, но даже эти пять — десять лет, многое значат. А после, можно и повторить.

Заодно «причесали» блатных, приблатнённых, и всяких асоциалов, чётко обозначив новые границы дозволенного и невозможного. Ну а те, кто не понял, пополнили фонд учебных пособий в медицинских институтах[2].

Ситуация с продуктами питания хозяйственными и бытовыми товарами, сферой услуг и преступностью, изменилась не сильно круто, но так, что это почувствовали все. И прежде всего, те, кто до сих пор был не избалован вниманием государства. Рабочие, мелкие служащие и низовые инженерно-технические работники. Все те, кто получал по 120 рублей, отказывая себе практически во всём, чтобы, например, съездить отдохнуть, и жили зачастую впятером в двухкомнатной малогабаритной квартире.

С квартирами конечно быстро решиться не могло, как и с продуктами питания, но даже крошечные улучшения, которые произошли были оценены людьми. Люди жаждали позитивных изменений, и те вдруг стали происходить, причём по всем направлениям.

Но самым резонансным стало закрытие партноменклатурных кормушек, и спецраспределителей. Конечно на местах и в отдельных парторганизациях этому сопротивлялись как могли, но от простых людей такие вещи не скрыть, и в незакрытые заповедники коммунизма, приезжали сотрудники КГБ, тщательно фиксировали все нарушения, после чего суд выписывал виновным и причастным путёвки на стройки Севера и Сибири.

Конечно Виктор вчерне просчитывал последствия того, как изменится огромная страна, если её руководитель вдруг вспомнит о своих обязанностях, но вот такую лавину предугадать не мог. Слишком многое находилось в подвешенном состоянии, слишком много недовольных, которых ещё не сломала система, и не согнули в дугу ежедневные проблемы. Ну и конечно были живы и вполне в силе ветераны той прошедшей войны, которые точно знали за что они воевали, и за что отдали свои жизни тридцать миллионов советских людей. Кроме этого связка торговцы — мафия — партработники — милиция, ещё не обросла связями и не закостенела, и при серьёзной опасности они с увлечением стали жрать друг друга, сдавая схемки и темки. Потому и уходили на шконку, вместе с секретарями, завотделами, бывшими сотрудниками органов и заслуженными ворами вперемешку.

Но люди поопытнее и включённые в информационную среду высшего руководства СССР, видели, как страна сделала пока ещё робкий и неуверенный шаг назад от пропасти.

Судоплатов, получил должность советника Брежнева, теперь докладывал Брежневу раз в неделю и стал мелькать не только в Завидово, но и в кабинете в здании Сената. Соответственно вырос его аппаратный вес, и статус. С охраной решили просто. ГРУ выделило пару волкодавов из тех, кто по состоянию здоровья уже не могли полноценно скакать по полям и весям с автоматом, но вполне годились для неспешных прогулок по Москве с пистолетом, в компании такого же престарелого имперского волка.

Постепенно из забытья и опалы стали возвращать и других заслуженных работников НКВД и МГБ, сметённых хрущёвской метлой таких как Зоя Воскресенская, Леонид Романович Квасников, Илья Григорьевич Старинов, и другие. Работа у них была относительно простая. Собирать по стране независимую статистику и информацию по положению в обществе, и готовить сводный доклад, который Брежневу озвучивал Судоплатов. Себя они прозвали «Весёлыми ребятами», и часто, выезжали в командировки по стране, собирая первичную информацию, у людей в разных городах и сёлах.

Материалы Весёлых ребят всегда были беспощадно точны, и убийственно правдивы, что часто противоречило материалам, подаваемым даже помощниками Брежнева, но тот мгновенно оценил ещё один независимый источник информации, и доверял материалами старых разведчиков как себе.

[1] Как и в реальной истории.

[2] В мединституты для учебных вскрытий доставляли неопознанные трупы.