— Достаточно! — воскликнул Пенрик, смеясь без всякой причины, которую Инглис мог бы различить, и сделал вращательное движение пальцами… Гэллин, переводя взгляд с него на собак и обратно, развернул лошадь, чтобы снова повести их вверх по долине. Несколько деревенских жителей, привлеченных шумом, подошли к своим калиткам, кивнули своему служителю, беспристрастно нахмурились на его посетителей и вернулись к своим прерванным занятиям.

Двое гвардейцев встали по обе стороны от Инглиса, хотя и не слишком близко, хмуро глядя на него с недоверием. Освил направил свою лошадь рядом с лошадью колдуна и спросил:

— Вы что-то сделали там, сзади?

— Нет, — беззаботно ответил Пенрик, — вовсе нет. Ничего не сделал, можете быть уверены.

— Так для чего же все это было нужно?

— У меня было три теории о том, что движет этими собаками. Это выбивает одну из них. Осталось две. — Он удовлетворенно кивнул и пустил свою лошадь рысью вслед за Гэллином. Освил, казалось, был так же озадачен этим, как и Инглис, потому что он сделал раздраженное лицо, глядя в удаляющуюся спину колдуна. Что, следователь считает этого светловолосого типа таким же раздражающим, как Инглис?

Немного позже Пенрик остановился рядом с Инглисом, сместив одного из охранников, который выглядел более благодарным, чем когда-либо, за то, что его освободили от этой работы.

— Ну, — весело сказал Пенрик, — может быть, мы немного поупражняемся по дороге?

— Нет, — сказал Инглис, подавленный. И если бы это имело смысл, он сказал бы "Нет!". — Вы хотите, чтобы мы оба выглядели дураками?

— Это все еще беспокоит вас на данном этапе вашей карьеры? — очень сухо поинтересовался Пенрик. — Надо признать, что работа для моего бога имеет тенденцию довольно быстро избавлять человека от этого беспокойства. — Сухость сменилась еще более раздражающим выражением сочувствия.

— Я не знаю, что вы планируете, но это не сработает.

— Если вы не знаете первого, откуда вы знаете второе? — парировал Пенрик. — Хотя я боюсь, что планирование может быть слишком грандиозным термином для этого. Возможно, проверка. Как на мосту.

Инглис ссутулил плечи. Пенрик еще мгновение смотрел на него, а затем, к его облегчению, сдался.

День был серым, воздух влажным, горы скрыты пеленой, но ветер был легким и не проливал на них ни дождя, ни снега. Инглис изучал долину, пока они поднимались по правому ответвлению Чиллбека. Высокие пики, которые возглавляли его и восточнее, вели только к другим вершинам. Нужно было бы проехать несколько миль назад, чтобы найти какую-нибудь западную тропу, которая могла бы привести к высокогорному перевалу на главную дорогу Карпагамо. Дальше было полдня езды вниз по реке, чтобы свернуть на юг к той же дороге, по которой пришел Инглис. Учитывая его предыдущий катастрофический опыт с попытками преодолеть стены этой долины, это казалось лучшим выбором. Если бы у него была фора на быстрой лошади. Мысль о том, чтобы попытаться проследить свой маршрут обратно до Вороньей дороги и направиться на восток, в Саону, в конце концов, когда зима превратится из угрозы в уверенность, была почти душераздирающей.

Всадники растянулись, когда Гэллин свернул с дороги и направился в лес. Колдун ехал прямо за Инглисом, как заноза в спине; один из стражников ехал впереди, часто оглядываясь через плечо. Лес был труднопроходим, но, по мнению Инглиса, все же проходим. Столетия жителей долины, собиравших валежник и бревна с этих более доступных нижних склонов, оставили их наполовину расчищенными, хотя запутанные крутые овраги и торчащие гранитные скалы превратили местность в лабиринт.

Наконец тропа вывела на устрашающего вида оползень, гораздо больший, чем представлял Инглис, и всадники остановились. Оба пса бросились вперед по обломкам.

— Что вы видите? — спросил Пенрик, посмотрев на пустошь вслед бегущим животным.

— Когда я не в трансе, мое зрение такое же, как у вас. Э-э, как у любого человека. — Инглис понял, что в данный момент это было не совсем так. В его сознании ощущалось давление, от которого перехватывало дыхание, как будто он погрузился глубоко под воду. Дрожь пробежала по его спине. Дух Толлина, обвившийся вокруг ножа под рубашкой колдуна, был так взволнован, что Инглис даже отсюда чувствовал его дрожание. — А что вы видите?

— Когда Дез дает мне свое видение, я могу видеть духов, я думаю. Как говорят святые, материя и дух накладываются друг на друга, и я как будто вижу обе стороны медали одновременно. Скуолла кажется бесцветным изображением, как отражение на стекле. Я вижу, он пересел на другой камень со вчерашнего дня. Так что он несколько может передвигаться. Стал более расплывчатый? Или мне так кажется, потому что я ожидаю или боюсь это обнаружить. — Взгляд Пенрика остановился там, где Арроу и Блад скуля кружили вокруг валуна. — Он смотрит на нас. На вас? На каком-то уровне, конечно, он нас воспринимает. Если бы вы могли — когда вы могли — достичь своего транса, видели ли вы духов? Могли ли они с вами поговорить или молчали?

— Я мало их видел. Старые всегда молчали. А новых я еще не видел.

— Толлин?

— Толлин привязан к ножу и не говорит, — поморщился Инглис. — Со мной не говорит, в моем нормальном сознании. Я не знаю, если… — он замолчал, сбитый с толку. Если бы он мог подняться на духовный план, могли бы они поговорить вместе, несмотря на связь? Инглис не был уверен, разозлился бы он на Толлина за эту катастрофу, или попросил бы у него прощения, или что еще. Если бы он потерял друга в любом случае, или если бы между ними мог быть восстановлен какой-то мир, через час после последнего. Если бы Толлин ненавидел его…

Пенрик, Освил и один из гвардейцев спешились, последний взял под уздцы всех трех лошадей. Все внимание Гэллина было приковано к собакам. Второй гвардеец выдернул ноги из стремян, возможно готовясь оказать помощь