Когда зашел последний командир, адъютант как раз вешал закрепленную между двумя искусно сделанными деревянными планками карту. Каждая планка представляла из себя полутораметровой ширины прищепку, которую быстро и удобно было крепить на краю любой необходимой карты и вешать на стену или как сейчас на треногу от артиллерийской буссоли. «Надо будет себе такую завести, а тренога найдется…».

За отсутствием начштаба, комдив сам вел совещание. Кратно изложив обстановку, он поставил главный свой вопрос ко всем присутствующим ребром:

— Что мы можем сделать товарищи командиры, какие у вас будут предложения?

Начали с самого младшего командира. Когда очередь дошла до меня, то у меня уже было готово тезисно предложение.

— Первое, на что хочу обратить внимание всех присутствующих, это то обстоятельство, что противник узнав о пропаже своих фельдегерей изменит свои планы. Поэтому прежде всего я предлагаю провести операцию по «возврату» противнику его «почтальонов». Для этого осуществить инсценировку их гибели на глазах личного состава немцев. Командир противника должен с абсолютной уверенностью доложить своему командованию о том что пакет с секретными сведениями ни секунды не находился в наших руках.

— А ведь верно! — Одобрительно произнес генерал Огурцов. — У вас подполковник, может быть есть конкретное решение как это сделать?

— Думаю этим вопросом лучше заняться разведчикам, а я артиллерист…

— Адъютант! Командиров разведчиков, захвативших пленных, ко мне. Срочно!!! — И повернувшись ко мне продолжил: — Еще предложения есть?

Я прокашлялся и продолжил: — Согласно показаний пленных и данных озвученных вами товарищ генерал, дивизия СС будет следовать походным порядком до точки в квадрате… и севернее от нее начнет развертывание в боевой порядок. Начало марша в 4.00. Я предлагаю встретить ее колонны на марше, не дать ей развернуться и разгромить на участке дороги между двумя мостами, там где река делает широкую петлю. Очень хорошая местность для засады, почти четыре километра прямой дороги, что позволяет нанести огневое поражение артиллерией и минометами. Также на этом участке, вдоль всего участка дороги, на расстоянии от ста пятидесяти до двухсот метров, лес.

Данное обстоятельство позволяет не подвергать нашу пехоту и противотанкистов так называемому «дружественному огню». Кроме этого считаю целесообразным, противоположную от засады обочину насытить противопехотными и противотанковыми минами, чем воспрепятствовать укрытию личного состава противника от массированного огня засады…

— Стоп, стоп, стоп подполковник… Объясни мне неразумному, две вещи. Первая, о каких противотанкистах ты здесь упомянул?

— О противотанковой бригаде генерала Москаленко.

— Допустим… Но он подчиняется непосредственно фронту, захочет ли он влезать в этот блудняк?

Вместо меня на его вопрос ответил генерал Лакеев.

— Он уже взаимодействует с частями пятой армии. Не далее как двенадцать часов насад орудия его бригады уже участвовали в артиллерийском наступлении на ночной лагерь одиннадцатой танковой дивизии вермахта. Появление на этом участке фронта «Лейбштандарта», является следствием нанесения неприемлемых потерь танковой дивизии. Так что, генерал Москаленко будет участвовать в этом, как вы выразились «блудняке».

— Допустим… а где взять столько мин?

— Разрешите? — Я подал свой голос.

— Внимательно слушаю вас подполковник…

— У генерала Москаленко, в бригаде есть саперный батальон с существенным запасом мин, на нескольких складах есть какое-то количество, и генерал Лакеев поможет авиабомбами для фугасов.

— Ну-ка, покажи на карте, — перебил меня комдив. Все повернулись к карте и начали обсуждать решение на засаду…

Через какое-то время к палатке подошли командир разведроты и командир батареи управления артполка.

— Пришли? — обратился Огурцов, к командиру роты. — Рассказывай, как вам этот фельдегерь попался…

— Группа возвращалась из поиска, до точки выхода оставалось около километра, товарищ генерал, — начал рассказывать ротный: — Слышим машина гудидит, а мы параллельно дороги шли, там поворот, смотрим ага одна едет, без сопровождения, сама прямо в руки идет. Грех был великий упускать такой случай. Сразу же спрятались меж деревьев там еще трава высокая. На повороте он по любому бы сбросил скорость, и тут бы мы их и прихватили.

— А вы что из поиска с пустыми руками возвращались?

— Нет, товарищ генерал, у них была другая задача, я же вам докладывал, — вмешался в разговор майор-разведчик.

— А помню, помню. Дальше что? — Обратился генерал к ротному.

— Только слышим мы что, что-то пошло не так. Слышим как будто кто-то через кусты ломится, потом глухой удар и тишина. Мы тихой сапой подошли, а машинка, которую мы ждали со смятым передком стоит, уткнувшись в толстую березу и никого. Сержант у меня из сибирских охотников есть, показывает след, который от этой машины ведет. Ну мы по нему и рванули. Тихо подошли, смотрим а немчики со связанными руками топают с мужиками в непонятной форме. Кто такие, у нас времени не было выяснять, ну мы их и скрали. Только они прыткие попались, еле совладали. Только одному ногу прострелили, с ним не могли втроем справиться. Он еще так по нашему матерок запустил, любо-дорого слушать было.

— Ну мы тут разобрались, все нормально старлей. Передай огромное спасибо своим парням! Вы сделали нужное дело. Все разведчики, занимайтесь своими делами, — отпустил их комдив.

Повернувшись к майору-разведчику, он не тихим голосом спросил: — И когда ты мне собирался доложить, как было на самом деле? Ты глаза-то не отводи! Счастье твое, что никого не поубивало… Свободен!!!

Дождавшись когда подчиненный вышел, спросил у начальника штаба, которыйс несколькими командирами склонившись над лежавшей на столе картой, тихо переговариваясь, что-то наносил на нее, по-видимому, новые данные от пленных: — Решение готово?

— Да, товарищ генерал.

— Докладывайте…

Глава 17

Предыдущий фрагмент

Полковник-ветеран что-то пытался ему объяснить. Говорил, что если отметить на триплексе точку разрыва снаряда, можно наводить эту точку на цель. И тогда не будешь мазать. Особенно при стрельбе прямой наводкой с места. В течение одного дня, когда маловероятно резкое изменение погоды, ветра и давления воздуха. При стрельбе промаха не будет.

Затем необходимо сделать еще несколько линий на триплексе. На следующий день можно будет снова пристрелять танк. Запомнить линию, на которую выпадет разрыв снаряда. И спокойненько воевать целый день. Если, конечно, тебя за этот день не сожгут фашисты.

Все это попахивало каким-то бредом. Но стрельба старого полковника говорила сама за себя. А значит, что-то в его словах все-таки было. Видно дед еще не совсем выжил из ума. В отличие от капитана. Потом мы проверили на одной «тридцатьчетверке» этот способ стрельбы. Он работал!

Капитан Денежкин

Заглянув к механикам в открытый люк на лобовом листе, сразу увидел, что, если в начале упражнения механики могли самостоятельно включать передачи, то сейчас они это делали вместе и явно с трудом. При этом даже взмокли оба.

— Ну что, я смотрю, тяжко мужики?

— Как же отцы, в бою-то передачи перекидывали? — вопросом на вопрос ответил один механиков.

— Часто никак, какую смогли перед боем передачу воткнуть, на той и воевали…

— Или погибали… — серьезно добавил один из водителей.

— На тех машинах коробки были без синхронизаторов, а на этой уже есть, просто от вибрации ушла регулировка. Иногда случается, если машина долго не эксплуатируется. Так что пока перекур мужики! Отрегулируем тяги и будет как раньше.

Тут же перекуривая, показал как это делается. Все регулировочные размеры и последовательность операций я помнил отлично. Большое спасибо за это надо сказать моему первому командиру полка, который был боевым офицером, хорошо стрелял и водил танки. Сам не знал покоя ни днем, ни ночью, вникая во всё. Службы полка, все до единой стонали и роптали, так как он им не давал ни на йоту расслабиться. Строго следил, чтобы в парке боевых машин и на полевых занятиях все мы были в комбинезонах, а после занятий в поле все офицеры, включая командиров рот участвовали в обслуживании техники: все это, по-видимому, шло от опыта войны.

Бывало не позавидуешь тому, кто пытался отлынивать от этой тяжелой работы. Сразу следовал грозный окрик командира полка: «Вы что — летчики⁈».

За полчаса проблема была устранена и по прежнему при раскованных гусеницах продолжилась тренировка,