так, что ее может открыть только маг какой-то определенной стихии. Мы тут даже не знаем, какой именно, но точно не огненной. Каждый, кто живет тут, пробовал открыть входную дверь павильона, но ни у кого еще не получилось. На двери висит блок, не дающий снять его огневикам.

— Наверное, Ставинский просто снял основное блокирующее заклинание перед тем, как впустить Аришу внутрь, а она не заметила этих манипуляций, — говорит Рон. — С него станется так поизголяться.

— Да… Наверное, не заметила, — шепчу я, а у самой руки дрожат.

На самом деле я вовсе не думаю, что чего-то не заметила. Да и вспомнилась подозрительная победная усмешка Эдгара, когда я сама открыла портал. Будто он знает что-то, чего не знаю я. И если сюда в самом деле не может просто взять и войти огневик, то… Почему я смогла пройти?

— Здесь есть кое-что, что тебя заинтересует, — говорит Рон, выбираясь из беседки. — Давай пройдёмся, тут рядом. Ты должна это увидеть.

Заинтригованная, торопливо сбегаю по деревянным ступенькам, кидаю короткий взгляд на Эдгара. Будет меня сопровождать или даст спокойно отойти с огневиками?

Но Эдгар не обращает на меня внимания, он увлеченно спорит о чем-то с лекарем, и ему сейчас явно не до меня.

— Слушай, — негромко говорит Норк, поспевая за мной по выложенной булыжником улочке. — Ставинский, конечно, тот еще гад, но человеческое тепло в нем есть, никуда не исчезло. Но погребено под завалами хрен знает чего, мне неизвестного. Может, ты еще сделаешь из него нормального человека, а? Я бы на твоем месте попробовал.

Я аж спотыкаюсь от услышанного и чуть не падаю на землю. Норк вовремя подхватывает меня под руку, но тему дальше не развивает, только улыбается загадочно. А я… не знаю, что сказать. Чувствую себя растерянной и окончательно потерявшейся в собственных эмоциях, мыслях.

Мы подходим к площади, оборудованной под мастерскую. Не рассматриваю, что именно тут изготавливают, потому что у меня перехватывает дыхание ровно в тот момент, когда я вижу среди увлечённых делом мастеров до боли знакомого человека. Короткие черные волосы, круглое лицо, светло-карие глаза и очаровательные ямочки на щеках…

— Николас! — ахаю я. — О Вилмах всемогущий, это действительно мой брат, или?..

— Это действительно он, — кивает Рон и зачем-то удерживает меня на месте, хотя я рвусь к брату. — Ариш, погоди… Я не думаю, что нам стоит к нему подходить, сначала послушай меня…

— Что за чушь ты несешь? Это же брат! Это мой брат! — фыркаю я и все же вырываюсь из рук Рона.

Бегу к братишке, к дорогому моему сердцу человечку, готовая рыдать от счастья. О Вилмах, он тут! Мой брат тут! Он жив! Сколько месяцев мы его искали, с ума сойти! Макс был совершенно прав, мой брат тут, я нашла его! А значит, теперь точно все будет хорошо.

Я смеюсь от переполняющих меня эмоций, чуть не сбиваю с ног пожилую женщину и переворачиваю стол с инструментами, пока мчусь к брату. Кидаюсь ему на шею, всхлипывая и приговаривая:

— Николас! Николас, это ты! Я глазам своим не верю! Вилмах, я так счастлива!..

Но он не обнимает меня. Не торопится радоваться встрече, не стремится закидать вопросами. Николас осторожно расцепляет мои руки, пытается отодвинуть меня от себя. Говорит весело:

— Я, право, не знаю, чем заслужил такие горячие обнимашки…

Меня как током ударяет. Делаю шаг назад и вглядываюсь в лицо брата. Он улыбается мне искусственной улыбкой, но глаза его абсолютно пустые и холодные. Не узнает… он меня не узнает. И от осознания этого факта мне становится не по себе.

— Вилмах всемогущий, — шепчу я. — Что… Что они с тобой сделали?

— Не понимаю, о чем вы, госпожа…

— Госпожа?! Я твоя сестра! Ты не узнаешь меня? Ты что, обо мне ничего не помнишь, Ник? Совсем ничегошеньки?

— Оу… У меня есть сестра? Вы уверены в этом? Если так, то это очень здорово, но мне жаль вас расстраивать, — улыбается Николас. — Дело в том, что я не знаю о себе ничего, кроме собственного имени.

Вот так вот. Удар под дых.

Меня трясет от ярости, отчаяния. Не так, ох не так я себе представляла долгожданную встречу с братом. И теперь стою на месте истуканом, хватаю воздух ртом и не знаю, что делать, что думать.

В голове лихорадочно роются разные мысли… Что произошло с Николасом? Это он после опытов Ставинского такой стал, что ли? А я превращусь в такую же пластиковой куклу с пустым взглядом, или как?

— Нам надо бежать, — шепчу я одними губами. — Немедленно…

Смотрю на равнодушного и недоумевающего Николаса, нервно сжимаю и разжимаю кулаки. А сама прикидываю, как бы вытащить брата из этого павильона?

— Какие-то проблемы, Ариана?

Вот он, легок на помине.

Резво разворачиваюсь и гневно смотрю на Эдгара. Конечно, он тут как тут, словно почуял мое напряжение.

— Что ты с ним сделал? — рычу я, кивая на брата. — Что ты с ним сделал, Вилх тебя раздери?!

— Я? Ничего, — вполне искренне удивляется Эдгар и с любопытством смотрит на Николаса. — Ты его знаешь?

— Знаю ли я?! Ты издеваешься? Это мой брат! Это мой родной брат, пропавший без вести год назад. И он меня не узнает! Он все это время был у тебя? И ты молчал! Что ты с ним сделал, что у него память напрочь отшибло?! Да ты… Ты… Ты чудовище!

— Хм… Базилио, — негромко произносит Эдгар.

Элементаль тут же с глухим хлопком возникает рядом.

— Да, хозяин?

— Дай мне досье этого молодого человека.

Элементаль исчезает, но через секунду появляется вновь и протягивает небольшую папку.

— Не торопись с выводами, огонек, — говорит Эдгар, пробегая глазами по досье. — Не все местные обитатели проходят лично через меня, есть тут и те, кого я знаю не так хорошо, как, наверно, надо было бы знать. Брат, говоришь? Я его в последний раз видел семь лет назад, а тогда он был совсем юным. Веришь или нет, но я его не узнал. Кроме имени, никакой информации у нас о нем нет.

— Да брось! Ни за что не поверю, что ты не мог со своими связями и магическими возможностями вытянуть любую информацию из кого угодно!

Ожидаю в ответ гнева, агрессии, но слышу только тихий смех Эдгара.

— Ариана, девочка моя, до чего же ты наивна. Тебе так хорошо промыли мозги огневики, что ты даже не видишь очевидного. Взгляни на Николаса как следует. Под другим углом.

Он про ауру, что ли? Хмуро вглядываюсь в ауру все еще ничего